Священномученик Сергий Мечев. Письмо из ссылки 1933 г.

Страдальцам моим бездомным шлю благословение Господине на вхождение в Великий пост! Чувствую, что давно уже ждете от меня слов утешения, но уста мои сомкнулись, и во мне самом уны дух и смутилось сердце. Небо наше земное заключилось для нас. Как же не плакать, как не сетовать, как не скорбеть? Препояшьтесь вретищем и плачьте, священники! рыдайте, служители алтаря! войдите, ночуйте во вретищах, служители Бога моего! ибо не стало в доме Бога вашего хлебного приношения и возлия­ния (Иоил. 1:13).

Созданная по образу Божию человеческая при­рода в радости и особенно в страданиях стремится быть вместе с подобными себе. Не добро быти челове­ку единому: сотворим ему помощника по нему (Быт. 2:18), – сказано Творцом еще в начале человеческой истории. Сам Господь наш Иисус Христос в скорби своей смертельной, молясь в саду Гефсиманском до пота кровавого Отцу Своему и укрепляемый ангелом, по человечеству ищет подкрепления у близких, люби­мых, с которыми совершал путь Своего земного слу­жения: Прискорбна есть душа Моя до смерти; пож­дите зде и бдите со Мною (Мф. 26:38).

Грешный и малодушный, подкрепляемый посто­янно вашими молитвами, вашим горением, вашим сослужением в храме, ныне одинокий и оторванный, особенно чувствую свое ничтожество и тесноту. К тос­ке по храму прибавилась бесконечная тоска по вас и сознание своей великой вины перед каждым. Страда­ния ваши и лишения стояли неотступно перед глаза­ми моими. Я не находил ни в чем успокоения себе. Подобно Езекии, как журавль, как ласточка издавал я звуки, тосковал как голубь; уныло смотрели глаза мои к небу: Господи! тесно мне; спаси меня (Ис. 38:14).

Знаю, что молитесь за меня вы, и молитвы ваши, в такой скорби возносимые, дошли до Господа, и явил Он мне грешному Свою милость.

Покаянные песнопения коснулись и моего унываю­щего сердца, а слова великого подвижника дали над­лежащее направление моим страданиям: «Кто без молитвы и терпения хочет победить искушения, тот не отразит их, но более в них запутается» [Прп. Марк Подвижник. Добротолюбие. Т. 1. С. 536.]. Вся вну­тренняя потянулась к Господу. Он, только Он, может помочь мне, ибо Он причиняет раны и Сам обвязы­вает их; Он поражает, и Его же руки врачуют (Иов. 5:18). «Твой есмь аз, спаси мя!»

«Исцели душу мою, яко согреших Тебе!» И в ответ опытно открылись в сердце слова древнего мудреца: Не предавайся печали душею твоею и не мучь себя своею мнительностью: … ибо печаль многих убила, а пользы в ней нет (Сир. 30:22, 25); управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся во время посеще­ния… Все, что ни приключится тебе, принимай охотно, и в превратностях твоего уничижения будь долготерпелив (Сир. 2:2, 4).

По молитвам вашим исполнились на мне сло­ва Псалмопевца: При умножении скорбей моих в сердце моем, утешения Твои услаждают душу мою (Пс. 93:19). Теперь с Его помощью могу и для вас написать слова утешения и этим хоть немного уме­рить ваши страдания.

Суд Божий совершается над Церковью Русской. Не случайно отнимается от нас видимая сторона христианства. Господь наказует нас за грехи наши и этим ведет к очищению. Совершающееся – неожи­данно и непонятно для живущих в миру. Они и теперь еще стараются свести все к внешним, вне Церкви лежащим причинам. Живущим же по Богу давно все было открыто.

Многие русские подвижники не только пред­видели это страшное время, но и свидетельствовали о нем. Не во внешнем усмотрели они опасность для Церкви. Они видели, что истинное благочестие ос­тавляет даже иноческие обители, что уходит дух хри­стианства неприметным образом, что наступил уже самый ужасный глад – глад слова Божия, что имеющие ключи разумения и сами не входят, и возбраняют вход другим, что при кажущемся внешнем благоденствии монашество, а затем и христианство – при последнем издыхании. Оставлен путь опытного делания, путь, по которому прошли отцы древности и который запечат­лен ими в их писаниях. Тайны сокровенной жизни нет, и научиться ей негде, ибо оскуде преподобный, яко умалишася истины от сынов человеческих (Пс. 11:2). Извне уже началось гонение на Церковь, и нынешнее время напоминает первые века христианства.

Святитель Филарет Московский неоднократно в беседах с близкими ему по духу указывал, что дав­но уже в России наступило время, подобное гонению первых веков, и плакал о детях, которым, по его сло­вам, придется испытать худшее. Предвидение на­шего времени особенно ярко сказалось у двух святи­телей, особенно много потрудившихся в изъяснении Слова Божия, – Тихона Задонского и епископа Игнатия (Брянчанинова).

«Ныне почти нет истинного благочестия, а одно лицемерство», – определяет святитель Тихон совре­менное ему состояние Церкви и предсказывает уда­ление христианства неприметным образом от равно­душных к нему людей: – «Должно опасаться, чтобы христианство, будучи жизнь, таинство и дух, не уда­лилось из того человеческого общества, которое не умеет хранить этот бесценный дар Божий».

Столетием позже святитель Игнатий (Брянчанинов), говоря о монашестве и о Церкви, так определяет их положение: «Живем в трудное время! “Оскуде пре­подобный от земли, умалишася правды от сынов человеческих!” (ср.: Пс. 11:2). Настал глад слова Божия! Ключи разумения у книжников и фарисеев! Сами не входят и возбраняют вход другим! Христианство и монашество при последнем их издыхании! Образ благочестия кое-как, наиболее лицемерно, поддержи­вается; от силы благочестия отреклись, отверглись люди! Надо плакать и молчать» (Письма. С. 153).

Видя в монашестве барометр духовной жизни всей Церкви, он так свидетельствует о его состоянии: «Дело православной веры можно признать при­ближающимся к решительной развязке. Падение монастырей, значительно совершившееся, неминуе­мо. Одна особенная милость Божия может остано­вить нравственную, всегубящую эпидемию – остано­вить на некоторое время, потому что надо же испол­ниться предреченному Писанием» (Письма. С. 445).

«С сердечным сожалением смотрю на неминуе­мое падение монашества, что служит признаком падения христианства» (Письма. С. 451).

«Времена чем далее, тем тяжелее. Хрис­тианство, как дух, неприметным образом для суетя­щейся и служащей миру толпы, очень приметным образом для внимающих себе удаляется из среды человечества, предоставляя его падению его. Сущие во Иудеи да бежат в горы» (Письма. С. 318).

Многие из подвижников XVIII и XIX веков смо­трели на время своей жизни как на предбедственное для Церкви Христовой. Но не будем забывать, что говорилось все это во времена полного внешнего благополучия. Не только существовали, но и благоустроялись монастыри, основывались даже новые обители, строились новые храмы, расширялись и украшались прежние, открывались мощи святых угодников. Народ русский прославлялся как храни­тель чистоты Православия и истинного благоче­стия. Никому и в голову не приходило, что Церковь тяжело страдает и развязка не за горами. Иначе видели познавшие Царство Божие, имевшие его в сердце своем. С сокрушением сердечным смотрели они на окружающую их среду и, не находя в ней жиз­ни Христовой, предрекали грядущую катастрофу.

«Одна особенная милость Божия может остано­вить ее на некоторое время», – говорил епископ Игна­тий (Брянчанинов). И милость Божия остановила. Перед угасанием светильник вспыхнул ярче. Так про­изошло и с Русской Церковью. В последний век ис­тинный свет Христова делания возжегся в некоторых обителях иноческих и из них, как раньше во времена Антония и Феодосия Печерских и преподобного Сер­гия Радонежского, перекинулся в мир. Снова обрати­лись к забытому уж давно пути опытного богопознания, которым шли великие и величайшие. Некоторые обители с Оптиной Пустынью во главе не только собирают, переводят, изучают, издают святоотече­ские творения, но на их опыте строят почти наново монашеское делание. Епископ Игнатий (Брянчани­нов) и Феофан Затворник не только «деяньми» читают древних подвижников, но и сами вносят вклад в духовную отеческую литературу опытно познанным ими изложением основ христианского делания.

Непонимаемые, осмеиваемые, обвиняемые за якобы новшества идут иноки на борьбу за святоотече­ский опыт против обмирщения христианства. Монашество снова получает дух, огонь возжигается там, где недавно тлела искра. Заброшенные творения отцов делаются настольными книгами. Учителями жизни становятся иноки древних египетских, фиваидских, палестинских, сирийских пустынь. Пламя деятельного христианства новой твари пере­брасывается от иноков в мир. Многие тянутся к обновленным обителям с введенным в них старче­ством и через них приобщаются к опытному подвиж­ническому пути. Пастыри и иереи приходят к инокам, и от них получив святоотеческий огонек, приносят его в свои храмы. Изменяется характер церковной пропо­веди. Творения отцов звучат с церковной кафедры как жизнь, а не как назидательное прошлое, мир прибли­жается к монастырю, разрушается между ними сре­достение. В храме в основу кладется уставное богослу­жение с широким участием в нем способных к этому верующих. Покаяние делается основой жизни. Возникают покаяльные семьи с непрестанным освя­щением в таинствах. В корне изменяется строй при­ходского прежнего бытового христианства с редким хождением в храм и лишь ежегодным причащением.

Со времени преподобного Сергия не было еще такого животворящего сдвига. Казалось, делание духовное, начавшись так дружно, расширится по всей земле нашей. Но иными путями повел Невесту Свою Жених Церковный. Сам испивший чашу смер­ти, Он и ей предлагает очистительные крестные муки. Вот она, оплеванная, заушенная, поруганная, возводится на Голгофу и, обнаженная, пригвожда­ется ко Кресту. Для верных чад ее открывается путь исповедничества, мученичества, а главное – путь величайших скорбей и величайших лишений.

Спросили однажды скитские отцы авву Исхириона: «Что сделали мы?» И он ответил: «Мы соблюдали заповеди Божии…» Отцы спросили: «Что сделают те, которые непосредственно последуют за нами?» Он ответил: «Они будут иметь делание вполови­ну против нашего». Отцы опять спросили: «А те, кото­рые будут после них?» «Эти, – ответил авва, – отнюдь не будут иметь монашеского делания, но их постигнут напасти, и они, подвергшись напастям и искушениям, окажутся больше нас и больше отцов наших».

Особые скорби, небывалые напасти – удел наших дней. В покаянном преодолении их – смысл нашей жизни. Отъятие видимой стороны христианства – главнейшее из всех лишений. Изгнание, заточение, горькие работы – ничто по сравнению с ним. Это отъятие храмов, по слову Божию, можно было бы предотвратить покаянием: обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирай­те сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, дол­готерпелив и многомилостив и сожалеет о бед­ствии. Кто знает, не сжалится ли Он, и не оставит ли благословения, хлебного приношения и возлияния Господу Богу вашему? (Иоил. 2:12-14).

Но где мы слышали всеобщий призыв к покая­нию, где видели архипастырей и пастырей, неот­ступно у жертвенников проливающих реки слез и подвизающих к тому же народ свой? Дипло­матические таланты архиереев поставили выше слова Божия, на них возложили надежду, в них поло­жили свое спасение. Ложно хотели сохранить цар­ство Истины…

И посмеялся Господь над ними и до конца изли­вает гнев свой. Не пред нашими ли глазами отнима­ется пища, от дома Бога нашего – веселье и радость? (Иоил. 1:16). Истощают, истощают до основания видимую сторону Церкви.

Дети мои, суд Божий совершается. Покаянно припадем ко Господу и найдем в себе силы сказать с пророком: Гнев Господень я буду нести, потому что согрешил пред Ним, доколе Он не решит дела моего и не совершит суда надо мною; тогда Он выве­дет меня на свет, и я увижу правду Его (Мих. 7:9).

К принятию нового образа спасения призывает нас Господь. Множество храмов рукотворенных, благолепно украшенных, было открыто столетиями, и в то же время величайшее множество храмов нерукотворенных в мерзости запустения пребывали заключенными. Ныне храмы, воздвигнутые руками человеческими, разрушаются, но в покаянной тоске по ним поднимаются храмы, созданные руками Божиими. Огоньки смиренного мученичества вспы­хивают повсеместно, особенно на далеких окраинах. Голодные, оборванные, дрожащие от холода, изоли­рованные от мира, на голой земле, на снегу или в случайных избах, без гробов и священнического напутствия умирают иереи, иноки и верные.

В покаяльных храмах отходящих душ их возно­сится ими молитва за грехи всей Церкви, возлюбив­шей внешнее паче внутреннего и обряд больше ду­ха, – Церкви, не нашедшей в себе даже в годину исключительных бедствий целительных слез покая­ния. Искорки терпеливого исповедничества мер­цают всюду от ледяного океана до раскаленной пустыни. В покаянном плаче молятся открывшие терпением обстояний свои сердечные храмы, изгнанные за служение в храмах Божиих!

Войдем, родные, и мы в клеть душ наших, войдем в храм наш душевный, посвященный Господу еще в момент крещения и освященный им в момент перво­го причащения. Храм этот наш; никто, никогда не сможет его разрушить, кроме нас самих. В нем мы – каждый – иерей и кающийся. Жертвенник его – серд­це наше, и на нем мы можем приносить всегда на сле­зах наших великое таинство покаяния. Трудно нам, запустившим наш храм невидимый и недостойно жившим только храмом видимым, принять от Господа новый путь спасения. Восплачем и возрыдаем, но не слезами отчаяния, а слезами покаяния, примем всё как заслуженное. Разве не Господь посылает это? Разве лучшие из нас не вступили давно на этот путь?

Надолго или совсем – одному Господу известно – уходит от нас видимая сторона христианства. «Ста­нем добре, станем со страхом» Божиим! Маленький родной дом Божий! Сколько радости чистой, неземной получали мы через тебя. Иеруса­лиме наш земной, возводящий нас непрестанно к горнему Сиону! Много раз навернутся на глаза наши слезы при воспоминании о нашем земном рае. Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десни­ца моя. Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе, аще не предложу Иерусалима, я ко в начале веселия моего (Пс. 136:5-6).

Большая чуткость духовная дана вам от Господа. Сердце ваше привело вас не туда, где блистало вели­колепие службы, где звучали изысканные мелодии, где раздавались искусные проповеди. В маленький убогий храм вошел в свое время каждый из вас, в нем почувствовал правду святоотеческого пути.

В наступившую было весну Церкви Русской вы явились делателями в ее винограднике. С каким само­отвержением отдали вы свою молодость, свои зрелые годы, свои старческие силы на устроение храмов жиз­ни покаяльной семьи нашей. Вы не только живые сви­детели, но и участники последнего озарения угасаю­щего по воле Божией светильника Церкви Русской.

В грядущем страшном испытании Церкви Хрис­товой молю Господа, Его Пречистую Матерь и свя­тых угодников наших, чтобы они явили вас истин­ными делателями виноградника Христова.

Родные мои, явим себя во всем как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темни­цах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах (2 Кор. 6:4-5). Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собой.

1933 г.

Источник: “Вы -мой путь ко Христу”. М.2009. стр. 276-286.

Печать