Пересадка органов: презумция согласия – или презумция обмана?

11 марта Конституционный Суд Российской Федерации принял решение по иску родных умершей девушки, у которой без их разрешения была изъята часть органов для последующей трансплантации.

11 марта Конституционный Суд Российской Федерации принял решение по иску родных умершей девушки, у которой без их разрешения была изъята часть органов для последующей трансплантации. История эта произошла еще зимой 2014 года, когда 12 января 19-летняя А. О. Саблина в результате ДТП попала в реанимацию, где и умерла спустя 5 дней. В последний день ее жизни родных к пострадавшей, находившейся в коме, не пустили – а затем из выданного на руки протокола патолого-анатомической экспертизы они узнали, что часть органов их дочери и внучки были взяты для пересадки донорам. Неудивительно, что этот факт очень возмутил мать и двух бабушек погибшей девушки – и они подали иск в суд. Последний, впрочем, в иске отказал, ссылаясь на ст. 8 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. N 4180-I “О трансплантации органов и (или) тканей человека” — “Презумпция согласия на изъятие органов и (или) тканей”

Вообще, сам вердикт Конституционного суда по этому делу написан достаточно понятно и интересно: даже для не-юриста сразу понятно, что авторами были лучшие профессионалы страны. К сожалению, объем текста слишком большой — почти 37 тысяч знаков, так что цитирование даже самых важных его отрывков затруднительно.

Если коротко, то судьи поддержали своих коллег “первой инстанции”, отставив жалобу родственников А. О. Саблиной без удовлетворения. Основной мотив – вышеупомянутая “презумпция согласия”. А на возражения адвокатов истцов об альтернативных прецедентах в международной юридической практике, в частности, решений Европейского суда по правам человека, КС ответил, что в Европе тоже действует все та же “презумция согласия”.

***

Хотя, как по мне, в судебном “Определении” поневоле слышится: “Да что Вы к нас пристали с этой пересадкой? Мы уже раз отвечали по сходному иску – точно также, как и сейчас. Есть законы – они действуют, не нравится – можно их изменить, но зачем же делать “крайним” в Ваших спорах Конституционный суд?”

Тем более, что в конце своего заключения судьи ссылаются на текст еще не принятого закона “О донорстве органов человека и их трансплантации”, проект которого ныне находится на сайте Минздрава. Дескать, там его разработчики учли множество пожеланий экспертов и граждан и ситуация должна улучшиться. Что, в общем, звучит несколько двусмысленно. Действительно, в случае принятия данного законопроекта, поведение врачей Городской клинической больницы № 1 имени Н.И. Пирогова, отправивших тело умершей девушки для изъятия органов без уведомления родных, однозначно было бы признано незаконным, ведь Статья 23. данного документа гласит:

То есть, родных погибшей реаниматологи обязаны были, как минимум, оповестить о смерти своей пациентки. И приступать к проведению трансплантационных процедур лишь в случае, если в течении 2 часов после такого извещения от оповещенных родственников не поступил бы запрет на подобные действия.

Конечно, Конституционный суд, наверное, не обязан учитывать в своих решениях еще не вступивший в законную силу документ. Но тогда зачем было вообще о нем вспоминать? В духе пословицы “данная ситуация не совсем нормальная, но потерпите чуток – скоро все образуется”?

***

Впрочем, я бы не стал сильно радоваться даже в том случае, если закон “О донорстве органов человека и их трансплантации” в конце концов будет принят. Потому что, как по мне, в нем предостаточно неточностей и недомолвок, которые, при желании, могут быть с успехом использованы для изъятия органов у умерших без согласия родственников.

Ну вот, например, формулировка “врач информирует о констатации смерти приемлемого донора”. Хотелось бы гораздо четче прописать в законе фразу, с которой доктора будут обращаться к родным. Для “эскулапов”-то такой умерший, понятное дело, проходит по статье “потенциальный донор”. Но прозвучит ли этот термин в разговоре с его родственниками? Или им скажут нейтрально “Ваш отец (сын, муж) только что умер”? Естественно, без всякого намека, что его органы готовят для трансплантации?

Еще одна, еще более широкая лазейка: доктора обязаны сообщать о смерти пациента “на основании информации, имеющейся в медицинской документации умершего или в иных документах, находящихся при нем”. Дорогие читатели, мне вот просто интересно: вы все выходите из дому со списком телефонов Ваших родных? Причем, написанных на бумажке, а не в “адресной книге” мобильника, он же не документ. Да, в общем, при том же ДТП технике и разбиться немудрено. Или, быть может, все телефоны родных записаны в Вашей медицинской карточке, чтобы любая санитарка знала то, что в цивилизованных странах обычно именуется “privacy”, конфиденциальной информацией?

А есть же еще одна, далеко не последняя лазейка, просто-таки восхитительный пункт 3 все той же 23-й статьи.

То есть, если Вы не позаботитесь о “прозрачности” координат Ваших родных, если их угораздит оказаться в течении двух часов после момента Вашей, не дай Бог, смерти, “вне зоны доступа” (например, если батарейка мобильника села), значит, Вам крупно не повезло с будущей сохранностью Вашего тела.

***

Кстати говоря, само понятие “смерть” часто используемое в тексте законопроекта, понимается весьма растяжимо. Правда, об этом прямо говорится вскользь, но все же говорится.

То есть, для начала изъятия органов докторам вовсе не обязательно ждать настоящей биологической смерти – остановки дыхания и кровообращения и т.д. Достаточно поставить диагноз “смерти мозга” – то есть, якобы невозможность пациенту, у которого все еще успешно бьется сердце, есть дыхание, работают все внутренние органы, вернуться в сознание. Несмотря на то, что в реанимации, при соответствующем уходе, такие люди могут жить месяцами и годами.

Более того: иногда подобные пациенты возвращаются к жизни, несмотря на то, что медики их давно “списали”. Так, например, это произошло с известным советским ученым Львом Ландау, пролежавшем в реанимационном отделении полгода, и, совсем недавно, с одним молодым американцем, которого тоже признали “живым мертвецом”, а он после это взял, да и очнулся, вскоре возвратившись к абсолютно нормальной жизни.

***

Впрочем, все это – частности. Как по мне, надо быть реалистами и признать, наконец, что пресловутая “презумпция согласия”, принятая в России в период безраздельной власти ультралибералов “гайдаровского” разлива, пресмыкающихся перед “благословенным Западом” – это всего лишь одна из разновидностей обмана.

Потому что даже на самом Западе “Руководящие принципы Всемирной организации здравоохранения по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов” (утверждены на Шестьдесят третьей сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения 21 мая 2010 года, Резолюция WHA63.22), которые цитирует Конституционный суд гласят:

Увы, российские либералы решили “быть впереди планеты всей” и действовать методами, которых гнушаются даже признанные “любители ловкости рук”, вроде недобросовестных банков. Те, хотя и пишут кабальные для клиента пункты договора мелким шрифтом (да и сам договор специально составляется на десятке листов, чтобы нормальному человеку было просто лень его внимательно читать), но тем не менее, пусть формально, от человека требуется подпись, заверяющая его ознакомление с текстом.

А вот “презумпция согласия” в российском варианте как будто специально рассчитана как раз на невежество (или другие срессовое состояние) со стороны потенциальных доноров. Потому что реально доходчивой информационной кампании на этот счет просто нет и никогда не было. Ну взять ту же погибшую О. А. Саблину, которая не оставила соответствующих записей насчет возможного задействования в посмертной трансплантации. А что, 19-летняя девушка просто обязана думать о смерти каждый день? Или все же, в таком возрасте более привычно мечтать о том, чтобы быть красивой, любимой, создать семью, прожить долгую яркую жизнь?

Или ее родственники – негодяи такие, сразу не предупредили лечащих врачей, что не дают согласия на использования органов своей дочери и внучки для пересадки. Да ведь когда родной человек в реанимации, любой нормальный родственник будет, в первую очередь, ждать его спасения, а не готовиться к “посмертным хлопотам”!

***

В то же время, я бы не стал, как обычно, все сваливать на “такую-сякую власть”. Да, авторы законопроекта о пересадке органов маленько лицемерят, постулируя в статье 5 в качестве важнейших принципов “добровольность; человеческую солидарность; гуманность и сострадание; приоритет интересов человека над интересами общества и науки”. А на деле сводя все к приоритету как раз общества, выражающемуся в преференциях больным, нуждающимся в пересадке над теми их “товарищами по несчастью”, кто получил тяжелые черепно-мозговые травмы.

Кстати, опрос Левада-Центра полуторалетней давности показал, что 38% опрошенных не имеют никакой позиции по этому поводу. Но, тем не менее, готовых отдать свои органы после смерти вдвое ниже тех, кто против – 21 и 41 процент соответственно.

Но ведь для радикального решения проблемы вовсе не требуется никаких многостраничных “талмудов”, регламентирующих согласие-несогласие на посмертную трансплантацию! Достаточно каждому совершеннолетнему гражданину задавать один вопрос – насчет его позиции на этот счет. Главное – даже не окончательный ответ, а сам факт ознакомления “под расписку”. И тогда и настанет настоящая, а не мнимая добровольность в таких щекотливых делах.

Но, опять же, разве для всего этого обязательно нужны законы и содействие официальных властей? Профильное законодательство дает россиянам главное – право свободного выбора. А уж сами граждане, их объединения, могут проявить соответствующую гражданскую активность вроде установки билбордов на улицах, раздачи информационных бюллетеней – с одной короткой фразой: “Ты знаешь, что в случае смерти твои органы могут взять для трансплантации? Не будь “страусом”, заяви о своей позиции — положительной или отрицательной — прямо сейчас”. На худой конец, все то же самое, только с меньшими затратами, можно сделать и в Интернете.

Только вот, увы, что-то не очень заметно такой гражданской активности. Разве что от тех, кто лично пострадал от применения “презумпции согласия”. Остальные молчат либо согласны “спасти чужую жизнь после смерти” (пусть даже и большей вероятностью смерти своей), либо думают “да ну, меня это не коснется, я ж 100 лет жить буду”. Ну а в итоге мы имеем, что имеем. И, наверное, сваливать все на Конституционный суд будет, действительно, неправильно, ведь основа происходящего – наше обычное гражданское безразличие и “надежда на авось”.

Николай Алексеев

03.04.2016 г.

Источники: http://politrussia.com/society/peresadka-organov-prezumtsiya-835/

http://www.semlot.ru/donorstvo/6357-peresadka-organov-prezumtsiya-soglasiya-ili-prezumtsiya-obmana

• Дополнительные материалы по теме:
• У впавшей в кому Олеси Добровольской изъяли четыре органа
• «Охотничий билет» на человека – всё по закону?

Печать