Константин Гордеев: Цифровая идентификация личности без прикрас (краткое обоснование пагубности) (2004)

Предмет обсуждения: Цифровая идентификация личности – это созданная для отождествления человека с самим собой при обращении в органы государственного контроля и управления, а также местного самоуправления система, в которой информации характеризующей личность сопоставлен генерируемый по определенному алгоритму и в соответствии с международными стандартами абсолютно уникальный системный номер. Особенностью последнего является то, что он, будучи даже взятым без каких бы то ни было дополнительных сведений сам по себе в зашифрованном виде несет некоторую критическую информацию о человеке (например, дату и место рождения, пол, орган, где данное число было сгенерировано). В настоящее время подавляющее большинство стран мира так или иначе, частично или полностью, но начали применение систем цифровой идентификации личности (см., например, www.kongord.ru/Index/Prison/SViP.htm или http://www.khpg.org/publication/svoboda/buf3_4/n3_4.html).

Публичное “оправдание” введения ID-номеров: Как правило, основным способом социальной психотерапии при введении систем цифровой идентификации личности является предварительная обработка населения страны средствами массовой информации с объяснением “как это удобно!”. И хотя в разных государствах используют разные доводы и PR-кампанию организуют с учетом национальных особенностей (не всегда удачно, если вспомнить российский слоган ИНН – “ИНН – ЭТО ВАШ НОМЕР”), однако обычно приводят в той или иной комбинации следующие аргументы:

- оптимизация управления документопотоками: Сетевые технологии плюс взаимосвязанные или даже интегрированные отраслевые базы данных позволят исключить их ненужное дублирование и легко аккумулировать в должное время в должном месте. А цифровой идентификатор личности – это так называемый “ключ-код”, ускоряющий операции по обработке информации.

- возрастание удобств за счет облегчения контакта граждан с чиновниками разных служб и уровней: В соответствии со сказанным выше, подойдя к любому чиновнику по любому вопросу могут быть тут же оперативно получены все необходимые для решения материалы. Кроме того, формальным и необременительным (ни с точки зрения сил, ни с точки зрения времени) делом должно стать пересечение любых контрольно-пропускных пунктов: предъявил идентификатор – и прошел.

- повышение эффективности работы сложных учетных систем: Цифровая идентификация личности обезличивает человека, превращая его неодушевленный “объект учета и контроля” в различных “регистрах”, “реестрах”, “базах данных”, “автоматизированных системах” и пр. и тем самым делает облегченным включение и анализ информации о нем в связи с самыми различными аспектами его социальной деятельности в общегосударственных и даже глобальных прогностических исследованиях. Практическим результатом такой “метаморфозы” становится расширение возможности и точности планирования.

- обеспечение совершенствования административных и хозяйственных сетевых операций, включая функционирование “е-правительства”: Цифровая идентификация личности является неотъемлемым свойством сетевых технологий, позволяя совершать опосредованные сетью различного рода транзакции между удаленными пользователями: от финансовых операций до обмена авторизованными сообщениями (в т.ч. с представителями органов государственной и региональной администрации), от пересылки официально завизированной документации до проведения голосования на выборах различного уровня.

- совершение систем общественной безопасности и противодействия терроризму, включая интегрированную помощь друг другу спецслужб: Начиная еще с Шенгенских соглашений цифровая идентификация личности была декларирована, как средство контроля в реальном времени, препятствующего свободному перемещению “лиц, представляющих угрозу социальной стабильности”. Данные о всех жителях Шенгенской зоны аккумулировались в Страсбургском “звере” (суперкомпьютер BEAST). После саммита глав “группы восьми” в Кананаскисе (2002 г.) и в Эвиане (2003 г.) данный подход определен, как важнейшее условие коллективного противодействия мировому терроризму. “Зверей” стало больше, они распределились по разным государствам, а, кроме того, помимо ранее использовавшейся системы пограничной идентификации пассажиров начала функционировать система превентивной пересылки персональных сведений.

ОДНАКО

Не все так просто. Перечисленные безусловно потребительски привлекательные свойства систем цифровой идентификации тем не менее не отвечают на вопрос о целеполагании их введения и поистине прессинговом характере внедрения, или, если сформулировать это иначе, остается непонятным: технологическим решением какой именно проблемы они являются, и насколько оно (это решение безальтернативно).

На самом деле анализ показывает, что

Истинной причиной и целью принудительного распространения систем цифровой идентификации личностиявляется СОЗДАНИЕ СИСТЕМЫ ТОТАЛИТАРНОГО КОНТРОЛЯ ЗА ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ КАЖДОГО БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ ЧЛЕНА ОБЩЕСТВА, достигаемого путем

- регистрации действий в реальном времени,

- анализа полученной прямой и косвенной (например, об убеждениях по предпочтению читаемых в библиотеке книг) информации

- пресечения в случае обнаружения чьей бы то ни было не санкционированной системой социальной активности.

Данное заключение основано на следующих фактах:

1. Отсутствие РЕАЛЬНОГО обоснования социальной необходимости и безальтернативности систем цифровой идентификации личности: Хотя такие утверждения после массированной PR-обработки и навязших в ушах аргументах “ЗА” повсеместное внедрение данного “продукта научно-технического прогресса” и кажутся аксиоматичными, однако легко обнаружить, что

- “концы с концами не сходятся” и прежде всего в том, что внедрение компьютерных технологий в управленческие процессы, вводящее персональные идентификационные номера для ускорения обработки информации, требует, чтобы оные распространились и за пределы кибернетических систем, вошли в межличностные отношения и привели к перестройке подавляющего большинства – если не всех! - социальных взаимодействий.

Хотя безусловно одним из принципов построения баз данных является включение в число идентифицирующих параметров так называемого ключ-кода, который при различных операциях с данными отождествляется со всем ассоциированным с ним объектом, что действительно чисто технически убыстряет работу системы. Однако сами специалисты ФГУП НИИ “Восход”, являющиеся непосредственными исполнителями и головными разработчиками программного обеспечения ГАС “Выборы”, АС “Государственный регистр населения”, а также региональных регистров населения (в частности, Москвы, Санкт-Петербурга и других) в тексте “Концепции по созданию Автоматизированной системы “Государственный регистр населения” (“Министерство Российской Федерации по связи и информатизации”, М.: 2000 г.) черным по белому пишут:

“Для идентификации личности при запросах к АС ГРН могут использоваться различные комбинации значений признаков, которые известны запрашивающему лицу (например, фамилия, имя, отчество и адрес места жительства).

Для идентификации личности в режиме актуализации может быть выбран один из следующих методов:

Идентификация на основе личного кода, проставляемого в паспорт и иные документы, удостоверяющие личность, и используемого во всех системах учета населения.

Идентификация на основе номера основного документа, удостоверяющего личность.

Автоматическая идентификация по уникальному внутримашинному коду, который не используется во внемашинной среде и вводится для удобства решения различных технологических задач внутри системы”.

Иначе говоря, тот образ систем цифровой идентификации личности, который сегодня распространен и усиленно продвигается политтехнологами, отнюдь не является единственно возможным и необходимо обуславливающим социальную перестройку, ибо даже по признанию разработчиков соответствующего программного обеспечения представляет собой всего лишь ОДИН ИЗ ТРЕХ технологически возможных вариантов. Соответственно, полностью не соответствующим действительности оказывается и упоминавшийся выше тезис о “социальной необходимости и безальтернативности”.

- времена легализации и социальной адаптации систем цифровой идентификации личности отнюдь не совпадают с временами распространения компьютеризации в управлении. Если не принимать в расчет системы SSN, действующей в США, периоды становления которой приходятся конец 30-х и середину 70-х годов ХХ века, то в Европе и в России (СССР) об идентификации по персональному коду заговорили почти одновременно и при том синхронно с обсуждением в обществе принципов устроения Шенгенской зоны. В дальнейшем интенсивность и направленность российских разработок вплоть до 2001 года увязывалась с возможностью интеграции нашего государства в “Объединенную Европу” (см. аналитический материал: www.kongord.ru/Index/Prison/foma.html). Однако, как уже упоминалось выше, т а м, в Шенгенских соглашениях,основным доводом за введение системы был погранично-полицейский контроль, а отнюдь не становление возможностей компьютерной техники.

- идентификация “объекта” (бывшего прежде человеческой личностью) по его системному цифровому имени в реальном, а не в виртуально-компьютерном пространстве обеспечивает уникальную возможность тотальной слежки за каждым членом общества в реальном времени. Прежде всего, операция по идентификации любого контролируемого объекта существует не сама по себе, а жестко обусловлена установленными функциями и наличествующими возможностями. Важнейшей среди таковых (хотя и не упоминаемой публично апологетами цифровой идентификации личности) следует назвать установление взаимосвязи в реальном времени между тем, кого идентифицируют, и теми данными которые о нем накоплены. Любой другой – “не номерной” – способ отождествления “объекта” значительно замедляет информационный обмен между хранилищем информации и оператором (или – в современных вариантах – автоматизированным детектором). Соответственно этой особенности в социальном пространстве решаемой оказывается задача не столько обработки и транспортировки информации, сколько формирования хроники контактов “отождествляемого” с “контролерами”, т.е. накопление сведений о различных точках и содержании их взаимодействия, а, значит, и отслеживание перемещений и действий наблюдаемого таким образом человека. И если сначала цифирь на бумажных носителях была предназначена для предъявления только чиновникам и позволяла фиксировать только официальные обращения к официальным лицам, то уже переведение ее в машиночитаемый штрих-код сделало практически возможным автоматическое осуществление пропускного (или, точнее, “не-пропускного”) контроля в любом месте, где установлены КПП.

Следующие ступени, связанные с применением цифрового имени в сочетании с микропроцессорными устройствами (RFID-метками, чипами) размещаемыми как внутри документов или иных предметов, используемых подконтрольным, так и вживляемым непосредственно в его тело, ведут к системам непосредственного мониторинга любых его действий, а по ассоциативной обработке косвенных данных – и мыслей. В соответствии с этим КПП становятся не пограничными, а повсеместными, и от контроля просто перемещений людей переходят к разрешению широкого круга социальных действий, начиная от возможности определения местонахождения в пределах некоторой территории до наблюдения и разрешения операций купли-продажи, контактов друг с другом, доступа к тем или иным общественным объектам, получению определенных социальных благ, в том числе образования, информации, медицинской помощи (см. также материалы www.kongord.ru/Index/Prison/foma.html, www.kongord.ru/Index/Prison/ilpol.html, www.kongord.ru/Index/A_tma_04/chipedworld.html, www.kongord.ru/Index/A_tma_03/rfid.html или http://www.membrana.ru/articles/business/2003/01/30/210300.html)

- техническое совершенствование систем идентификации личности направлено не столько на развитие перечисленных выше “удобств”, сколько на сращивание человека с его номером. Если взглянуть на пошаговые ступени технического “прогресса” в этом направлении, то легко увидеть, что совершенствование собственно учетных и управляющих возможностей автоматизированных систем остается на уровне середины и даже начала 90-х годов прошлого века: наблюдается только постепенное распространение на все большое число сторон человеческой жизни. Зато инновации в области “предъявления номера” происходят нарастающими темпами: от простого называния (или написания) человеком самого себя в виде числового кода к документам с автоматически считываемым штрих-кодом, от него – к машиносчитываемой записи, содержащейся в микропроцессоре (чипе) и RFID-метках, и, наконец, к оснащенному радиомаяком, связанным со спутниковой системой навигации, “зашитому” “Цифровому ангелу” (Digital angel) и аналогичного свойства несъемным биоимплатантам (которым уже сейчас пытаются придать вспомогательные функции “электронного кошелька” и одновременно “корректора здоровья”). С учетом того, что одновременно происходит перестройка социальных структур под так называемое “сетевое (информационное) общество”, в котором всякое действие, всякий транспорт оказываются обусловленными предъявлением персонального идентификатора, можно констатировать, что со становлением систем цифровой идентификации личности в реальности осуществляется инверсия отождествления – от номера, обозначающего человека, к человеку, овеществляющему номер. Единственной возможной целью данной метаморфозы является создание сверхтоталитарного режима управления обществом, в котором имеет все возможности воплотиться в жизнь голубая мечта любого деспота – полностью контролировать каждого из подвластных себе (т.е. не только во всех подробностях наблюдать их жизнь, но и свободно манипулировать ею). (см. также www.kongord.ru/Index/Prison/foma.html)

2. Очевидная противоправность мероприятий по созданию систем цифровой идентификации личности (обычно замалчиваемая, но тем не менее имеющая место быть):

- система, основанная на замене имени на номер, осуждена в соответствии с решениями Нюрнбергского трибунала, как преступление против личности, не имеющее срока давности (см. www.kongord.ru/Index/Anti_inn/nurnberg.html)

- нарушение принципа презумпции невиновности: По существующей системе права доказательство вины возлагается не на того, кого, быть может, пусть даже и подозревают, а на следственные органы. Однако в системах, основанных на цифровой идентификации личности жизнь всякого человека превращается в непрерывное доказательство того, что он не включен в список “преступников”.

- попрание гражданского права на информацию персонального характера и тайну личной жизни (privacy): Непрерывное наблюдение и аккумулирование информации персонального характера в централизованных российских и даже международных базах данных не только лишает человека возможности сохранять тайну личной жизни, но даже – с учетом продажности чиновников и совершенствования искусства хакеров – фактически делает ее доступной всем до нее охочим.

Реальный вред от внедрения систем цифровой идентификации личности:

- угроза социальной стабильности: Становление сетевого общества в том виде, который задается распространением систем цифровой идентификации личности, имеет ряд весьма неприятных последствий. Перечислим лишь некоторые, наиболее очевидные.

Во-первых, как уже говорилось, каждый конкретный человек перед лицом общества превращается в объект, овеществляющий номер. Во-вторых, эти безликие “номера” неизбежно утрачивают персональную ценность, а их социальная значимость начинает определяться только “полезностью” и “конкурентоспособностью”. В-третьих, при условии деградации патерналистских институтов (а именно это мы сегодня наблюдаем) жизнеспособность людей окажется определяемой их востребованностью тем или иным, независимо от них существующим, общественно значимым родом деятельности с жестко лимитированным числом рабочих мест. В-четвертых, сказанным выше обуславливается расслоение и маргинализация общества, которые будут возрастать вместе с повышением квалификационных, психических и физических требований к каждому желающему даже просто иметь работу.

Конечной точкой развития даже этих перечисленных реалий является нарастание социальной нестабильности и остро критическая ситуация, которая в силу своей системности не имеет компромиссных решений.

- угроза национальной безопасности: Аккумулирование персональной информации в централизованных базах данных уже само по себе представляет источник интереса в плане “утечки” с точки зрения хакеров, мафии, разведок других государств и транснациональных корпораций. В особенности информация о сотрудниках правительственных структур, спецслужб, профессиональных военнослужащих, работников секретных лабораторий и других, им аналогичных. В прежние времена все это было составной частью государственной тайны. После создания интегрированных систем цифровой идентификации личности перечисленная информация может быть

а) украдена в результате взлома баз данных (взлом хакерами информационной системы ЦРУ наглядная тому иллюстрация);

б) скопирована при трансграничном обмене данными с межданародными информационными системами;

в) попросту стать достоянием служб курирующих, например, спутниковую навигационную систему GPS, которая будет по совместительству “присматривать” и за всеми “очипованными” гражданами (хотя и так довольно сложно представить себе “выгоду” спецслужб или военных, вжививших своим кадровым сотрудникам радиоидентификаторы для “удобства определения их местоположения”).

- разрушение демократических институтов, как следствие по-оруэлловски тотальной слежки и подконтрольности действий каждого жителя каждой страны: Общество, декларирующее своей целью демократию и определяющее свободу и другие либеральные ценности, как главные, водрузив над собой систему цифровой идентификации личности, потерпит крах и вырождение в сверхтоталитарную деспотию. И вряд ли тут можно довольствоваться “утешением”, что “свободу мы предпочли безопасности”, потому что истинной альтернативой свободе является только рабство. А устроители “нового общества” с самого начало именуют оное не иначе как “общество счастливых рабов” (см., например, “Огонек”, N 48, 2000 г.).

- социальная деградация: Даже если не принимать в расчет упоминавшуюся выше задаваемую формированием систем цифровой идентификации личности тенденцию к маргинализации социума, а рассматривать только его “благополучныю часть”, то и ее ожидают весьма неблагоприятные изменения, связанные с тотальной деперсонификацией жизни каждого человека.

Во-первых, социальная жизнь, кроме самых примитивных своих проявлений, превратившись лишь в овеществленную тень своего виртуального управляющего двойника неизбежно также виртуализуется – приобретет схематичность, оставив в реальности лишь непосредственное производство и потребление материальных благ.

Во-вторых, “упрощение” социального бытия человека очень быстро приведет и к примитивизации сознания, это бытие наблюдающего.

В-третьих, в обиход войдут вместо привычных человеческих “уникальные системные имена” – личные идентификаторы, – как наиболее востребумые в обыденности.

В-четвертых, неизбежно будет расширяться сращивание обезличенного человеческого существа с компьютером, т.е. киборгизация (что на самом деле уже имеет место быть и сейчас)

И, наконец, в-пятых, о таком понятии, как духовность, т.е. даже просто ценности, превышающие биологически обусловленные, предстоит просто забыть. (Любопытно, что в статья “Общество счастливых рабов”, которую до некоторой степени можно считать манифестом общества, построенного на тотальной системе цифровой идентификации личности, заканчивается следующей характеристикой будущего общественного устроения: “… абсолютно прозрачное общество, состоящее из несовершенных людей с их животными желаниями…”).

Оскорбительность внедрения системы цифровой идентификации личности для чувств верующих православных христиан:

Хотя сейчас трудно прогнозировать, как отнесется руководство основных религиозных конфессий к сделанному выше выводу об утрате в наступающем “обществе счастливых рабов” даже самого понятия о духовности – политики, пусть даже и религиозные, всего лишь только политики и в расчет, к сожалению, как показывает современный опыт, принимают лишь игру в “искусство возможного”, – однако несомненно, что для верующих православных христиан построение общества основанного на цифровой идентификации личности является оскорбляющим их религиозные чувства. Помимо бездуховности социальной среды, в которую они окажутся погружены, но к которой, наверное, смогут отнестись со смирением, как к испытанию, ниспосланному свыше, для них тем не менее существуют несколько системных мероприятий, в которых они не станут участвовать в принципе, т.к. видят угрозу для своего Спасения (т.е. возможности жизни вечной – посмертного существования вместе с Богом). К таковым оскорбительным и совершенно недопустимым мероприятиям относятся

- замена христианского имени на системный идентификационный номер при взаимодействии с управляющими структурами социальной системы, добровольное превращение в безликий объект, овеществляющий выданный инвентарный номер: Согласие на подобную операцию над собой с точки зрения Священного Писания рассматривается, как согласие на вычеркивание себя из “книги жизни” (Откр. 13:8).

- соответствие генерируемых по международным стандартам персональных идентификаторов штрих-коду EAN-13/UPC, в структуру которого умышленно оказались вписанными оскорбительное для христиан число “666″ (см. “Итоговый документ” VII Пленума Синодальной Богословской комиссии Русской Православной Церкви (Московская Духовная Академия, 19-20 февраля 2001 г.)

- буквальная соотносимость технического воплощения систем персональной идентификации с описываемым в 13 главе “Откровения” (“Апокалипсиса”) начертанием, которое одновременно является системным именем, назначаемым “зверем” и числом, без которого ни купить, ни продать и всякий, отказавшийся от него (не поклонившийся “зверю”) обречен на смерть (“И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя. И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть” (Откр.13:15-18) )

Источник http://www.kongord.ru/Index/Articles/PINasis.html

Печать