Нас ждет полный развал системы здравоохранения

Интервью с Ольгой Ефимовной Григоровой, бывшим врачом-педиатром, неврологом детской городской поликлиники номер 87 (133, филиал 3), Ховрино

– В чем принципиальное различие действующей системы здравоохранения и той системы, что вводится сейчас, в ходе реформы?

– Мне вспоминается один случай, который ярко иллюстрирует суть происходящего сегодня. В 1975 году, когда я работала в интернатуре в детском отделении института ревматологии, к нам приехали два детских ревматолога из Америки посмотреть, как у нас устроено лечение, профилактика и т.д. Они были удивлены самой русской медицинской системой. Ребенок сначала лечился от ревматизма, потом посылался в санаторий, например, в санаторий «Красная Пахра», сейчас он кардиологический. Из санатория – в поликлинику. В каждой поликлинике был ревматолог, который брал ребенка на учет, проводилась бициллинопрофилактика (бициллин – антибиотик, использовавшийся против стафиллококков), все прослеживалось. Американский врач сказал что о такой организации, о такой помощи детям они могут только мечтать.

Тогда нам действительно завидовали, а что происходит сейчас? Мы потихонечку подстраиваемся под американскую систему здравоохранения, которая считается наихудшей среди развитых стран. При том что вся Европа всегда говорила, что наша система здравоохранения чуть ли не лучшая в мире. Именно система. Я не говорю о финансировании, оно всегда было низким. Зарплаты врачей были маленькими в советские времена, не хватало оборудования, лекарств, но сама организация была действительно хорошей. Была преемственность пациента, его передавали как эстафетную палочку. С роддома – в детскую поликлинику, из детской – в подростковый кабинет взрослой. Уже женская консультация передавала в детскую поликлинику беременных – мы знали, кто к нам придет. Профилактическое направление было очень хорошо развито. И сама система организации здравоохранения, которая сохранилась от советских времен до недавнего времени – очень удобная. Конечно, надо что-то изменить, что-то реорганизовать… Но ломать и крушить?

Сейчас идет разрушение системы, доказавшей свою эффективность, и идет очень быстро. Это разрушение можно назвать оптимизацией, как угодно. Ломать – не строить.

Сейчас идет разрушение системы, доказавшей свою эффективность, и идет очень быстро. Это разрушение можно назвать оптимизацией, как угодно. Ломать – не строить.

Мы всю жизнь боролись за участковость. Я педиатрию, конечно, знаю лучше, проработала там 40 лет. В российской медицинской системе всегда была центральная фигура участкового врача, который долгие годы работал, знал всех детей на участке. Эдакий домашний доктор. И, конечно, лечение не обходилось без специалистов. Но сейчас врачей различных специальностей переучивают на врачей общей практики.

– А в чем отличие врача общей практики от, например, участкового терапевта?

– Врач общей практики – это всего понемножку. Он осведомлен в разных областях медицины и при любой проблеме консультирует и лечит, не прибегая к помощи специалиста. И только когда появляется что-то сложное или редкое, с чем он уже не справляется – посылает к специалисту. Пациент теперь попадает к специалисту только по направлению такого врача. Эти врачи должны почти полностью заменить, например, тех же лоров и офтальмологов.

Врачи общей практики есть во многих странах, в том числе в Европе и Америке. Но на такого врача там учатся несколько лет, больше, чем на специалиста. Они получают практику по всем разделам обучения. У нас никогда не было такой системы врачебного образования. Мы сначала учились на терапевта-педиатра, затем шел год интернатуры, где ты оттачивал свои навыки, либо приобретал какую-либо специализацию – глазные болезни, лор-болезни, но ты не учился и на того, и на другого, и на третьего. Сейчас на врачей общей практики переучивают на специальных курсах. Но если человек лет 40 работал окулистом и уже порядком подзабыл другие дисциплины – как его переучить за несколько месяцев?

Несколько лет назад такая тенденция с врачами общей практики была, но тогда восстали многие известные академики, в частности, Рошаль, много кто был против. И эта программа тогда притормозилась.

В Европе врачи общей практики вызывают много вопросов. Ничего не хочу сказать про тамошнюю медицину, которая считается высококлассной – там шикарные госпитали, высокие технологии, там делают такие вещи, которые у нас еще есть не везде. Действительно, замечательно. Но многие люди приезжают с детьми из-за границы, пожив там какое-то время. Я расспрашиваю – интересно, как там все устроено. Из Чехии приезжали, из Германии, из Израиля, из той же Америки. Про первичное звено – врача общей практики  – никто слова доброго не сказал. Квалификация достаточно низкая, несмотря на то, что их учат больше. Мне таких детей привозили. Из Америки привезли несколько лет назад годовалого ребенка с таким цветущим, махровым рахитом, которого я со студенческих лет не видела! Словно из какой-то отсталой страны. О Чехии мне рассказывали, как там проходит осмотр педиатром: с маленькими детьми все стоят в коридоре, прижавшись к стенке, сесть негде, зашли в кабинет, за две минуты врач все глянул, медсестра взяла анализ крови, если нужно, и все. Поговорить с врачом уже нет времени. Конечно, если случается что-то серьезное и человек попадает в тамошнюю больницу, где оборудование и высококлассные врачи, то вопросов нет, вылечат. Но первичное звено страдает. Наше – не хуже, а может быть и лучше. У нас все-таки наблюдение, во всяком случае, профилактика и наблюдение за детьми были на уровне. Что будет теперь, не знаю.

И конечно, стоит отметить, врач общей практики – это не участковый врач. Участковых врачей, которые не один десяток лет проработали на своих участках, и знают всех своих пациентов, боюсь, уже не будет.

Я прочитала интервью с вице-мэром Москвы по вопросам социального развития Леонидом Печатниковым. Оно хорошо называется: «Мы жалеем врачей, но давайте пожалеем пациентов». Конечно, если не будет врачей, которых сейчас массово сокращают, пациентам будет лучше – удивительная логика.

– Каковы причины увольнения врачей? Сокращения проводит само руководство медицинских учреждений или это приказы сверху?

– Не могу сказать точно. Возможно, под прямым давлением, возможно, поликлиники просто поставлены в такие экономические условия. Но сокращают везде. Сейчас в городе закрывают стационары. Говорят, основная нагрузка перейдет на поликлиники, но удивительное дело – в поликлиниках тоже массово увольняют врачей!

У нас в поликлинике уже 25 человек с нового года выгоняют. Закрыли дневной стационар, увольняют лаборантов. Но больше всего сокращают медсестер. У нас было круглосуточное отделение медицинской помощи на несколько поликлиник. Они приезжали по вызовам круглые сутки. Теперь одну бригаду сокращают. Оставшиеся сутки через двое будут дежурить. Нагрузки, конечно, увеличатся. Сокращают массажистов, хотя и так на массаж очереди. У нас есть комната здорового ребенка в поликлинике, там медсестра, которая осматривает малыша и рассказывает, как закаливать, как кормить правильно, проводит профилактику болезней. С 1 января и эти комнаты убирают. Все, скорее всего, свалят на участковых медсестер. Теперь они будут и массаж и гимнастику показывать… Сократили кишечный кабинет, где брали анализы на все кишечные инфекции. Непонятно, кто этим будет заниматься. Еще из регистратуры много кого сократили. Нагрузки на терапевтов увеличиваются в разы, нормально делать работу будет уже невозможно. Сокращают медсестер дошкольного и школьного объединения – теперь будет одна медсестра на 2–3 школы.
В первую очередь сокращают пенсионеров, людей с опытом. И наблюдается такая тенденция – уходят московские врачи. Молодые уходят в платные структуры, их с удовольствием там берут. Пожилые уходят на пенсию. На их место приходят иногородние. С ними работать удобнее – они молчат, они не будут отстаивать свои права, да и работать будут при любых условиях.

Сейчас в городе закрывают стационары. Говорят, основная нагрузка перейдет на поликлиники, но удивительное дело – в поликлиниках тоже массово увольняют врачей! У нас в поликлинике уже 25 человек с нового года выгоняют.

Наш стоматологический кабинет, к слову, увольняли с нарушением трудового законодательства, За полторы недели людям сказали – пишите по собственному желанию. Не принимали постановление о новом штатном расписании, как полагается, за два месяца. Формально, конечно, нет нарушения, человек сам ушел. Но фактически их вынудили, сказали в отделе кадров: пишите по собственному, иначе мы вам такое нарисуем в трудовой книжке, что вас никуда больше не возьмут. Бороться стала пенсионерка-стоматолог, которой уже было все равно, написала письмо, грамотно составленное, что будет в прокуратуру, в суд обращаться. В результате ее оставили, но сейчас она все равно уже уходит.

Теперь, после скандала с нашими стоматологами, все делают по закону. Тем 25 медработникам, кто попадает под сокращение, дали уведомление за 2 месяца, так что уволят только после Нового года. Но сокращения все равно очень большие.

Многие отделы переходят на платную основу. Логопед теперь будет оказывать только платные услуги. Но логопед – педагог, а не медицинский работник, страховые компании его работу не оплачивали, оплата производилась только через бюджет поликлиники. Логопедов содержали, потому что было понятно, что специалист такого плана детской поликлинике очень нужен. Теперь, когда бюджеты поликлиник заметно сократились, его решили сделать платным. Причем нашему поставили очень большую цену за занятия, в детских садах берут в два раза меньше. Видимо, потихоньку приучают народ к тому, что надо платить деньги за любые медицинские услуги.

Все же, если вы хотите ввести платные услуги – будьте честны с населением, дайте людям хотя бы перечень платных услуг! Но нет, нам урезают финансирование, фактически говорят: «Выкручивайтесь, как хотите». И каждый филиал выкручивается. Сейчас у нас удивительная страховая медицина, нигде в мире нет страховой медицины, похожей на то, что появилась у нас. Если раньше финансирование осуществлялось по оказанным услугам, сейчас – подушевая оплата, по количествам приписанных к поликлинике пациентов. На деле средства, выделяемые на этих пациентов минимальны, на ребенка получается около 700 рублей в месяц. При этом из страхового фонда все равно приходят проверять услуги, хотя их оказание уже не оплачивается. И если они считают, что услуга необоснована или некачественно оказана, то вычитают штраф в пятикратном размере стоимости услуги. К тому же, из тех самых подушевых денег.

Зарплаты у врачей очень разные и сильно различаются в Москве и регионах. В нашем объединении были достойные зарплаты. Как будет дальше, после введения подушевого финансирования, не знаю.

– Как повлияли на работу врачей новые нормы, например, ограничение времени приема?

– Новые нормы значительно увеличивают нагрузку врачей. Я работала неврологом до недавнего времени, потом мне пришлось уйти из-за проблем с руководителем филиала. Неврологу отводят 15 минут на прием! За 15 минут очень трудно не то что поставить диагноз – просто нормально осмотреть пациента. Очень устаешь. Нужно интенсивнее думать, осматривать. Напряжение колоссальное. Но стараешься с отдачей работать. Счастье, когда посреди приема есть 10 минут свободного времени, но это редко бывает. Только открывается дверь, заглядывает рассерженная мамаша, говорит: «К Вам невозможно попасть!» Потому что одного врача мало. Мне вообще нашу поликлинику очень жалко, я там 40 лет проработала, родные стены, дом родной уже. Она меняется. Раньше вся поликлиника была в цветах. Я старалась свой кабинет сделать менее похожим на врачебный – специфика профессии, детский невролог, приходят разные дети, маленькие, и надо наладить контакт, чтобы развитие посмотреть. У меня раньше он был весь в цветах. Теперь эпидемиологи запретили цветы, потому что вдруг оказалось, что от них грязь. 40 лет считалось, что от растений кислород, польза. Теперь нельзя, хотя кабинет не режимный. Режимные кабинеты – хирургия, лор, лаборатория, там нельзя, конечно. Но нережимные кабинеты невролога, педиатра… даже в холле нельзя цветы! Красивые картинки тоже убрали, завезли серую мебель. Очень символично. Я как увидела серую мебель, так сразу сказала – какая жизнь, такая и мебель.

Новые постановления влияют и на работников скорой помощи, иногда бывают вопиющие случаи. В последнюю субботу, когда я дежурила, ко мне пришла шестилетняя девочка. У нее какие-то головокружения с лета начались, причем они все учащались и учащались. Это очень настораживающий симптом, там о чем угодно можно думать. Когда после приема они с папой спустились вниз ставить печать на направление, девочка вдруг потеряла сознание. Дежурный врач, педиатр, вызвала «скорую». Пока «скорая» приехала, девочка пришла в себя, ее посмотрели и отказались забирать. Врач со «скорой» говорит: «А что такого? Она только первый раз сознание потеряла». Но ей же всего шесть лет, у нее головокружения участились, почти через день! Ей МРТ нужно обязательно делать, а МРТ детям до 8 лет делают только под наркозом. Эту процедуру можно обеспечить только в условиях стационара. Ведь все может быть. Работники «скорой» боятся забирать пациентов. Их штрафуют за необоснованную госпитализацию. Из-за этих приказов врачи сейчас абсолютно скованы в своих действиях, шаг влево, шаг вправо – расстрел.

О профессионализме врачей Печатников говорит ужасно обидные слова: «Уровень медобразования в стране «ниже плинтуса», можно покупать экзамены и дипломы». Но, простите, это не проблема врачей, это такое образование, это проблема государства. «При советской власти», – критикует он, – «наплодили огромное количество малопрофессиональных врачей». Простите, я училась в советское время, у нас никто не платил ни за зачеты, ни за экзамены, пересдавали их по 10 раз, и дипломы никто не покупал. Я заканчивала 40 лет назад институт. У меня были великие учителя. Наши знаменитые педиатры Вячеслав Иванович Тоболин, Кисляк, Несневич, наш великолепный инфекционист, Немсадзе, хирург, Бадалян, невролог. Почему они были малопрофесссиональными? Зарплаты были маленькие, оборудование было неважное – но умудрялись ставить диагнозы! Не было эха сердца – мы сердце выстукивали. Определяли границы сердца перкуссией. Прямо по груди – и умели, нас так учили. Мы без рентгена немую пневмонию могли прослушать, тоже – выстучать. Получается, врачи в советское время были малопрофесссиональными непонятно почему, и сейчас они малопрофессиональные, потому что они покупают зачеты и экзамены?

– Каковы, на ваш взгляд, будут последствия реформы здравоохранения?

– Скорее всего, полный развал системы. Недавно общественность всколыхнул проект закрытия 28 больниц [из 60]. Но поликлиники тоже закрываются, пока, правда, не так массово. Думаю, через какое-то время – год, два, все филиалы исчезнут. Они не смогут при таком финансировании выживать. Число платных услуг будет расти. Очереди на плановые операции будут огромны, раз хирургов сокращают. У кого возможность есть – пойдет платно. Возможно, останутся какие-то обрывки государственной медицины для совсем неимущих, но с невозможностью попасть к узкому специалисту.

Я бы задала президенту Путину или мэру Собянину, которые говорят как тут все процветает, простой вопрос: у нас сейчас страна беднее, чем в 1991 году, когда пришли Ельцин с Гайдаром, которых сейчас ленивый только не ругает, почему тогда не сокращали ни здравоохранение, ни образование? почему тогда нас не трогали? Да, зарплаты были маленькие, мы жили от зарплаты до зарплаты. Но никто не покушался, не сокращал врачей, не закрывал больницы.

В Америке каждый президент обещает реформу здравоохранения, выигрывает на этом, но все равно остается огромное количество людей, которые медициной пользоваться не могут вообще. Мы к этому идем?

P.S. Интервью было записано в начале зимы. С того времени дружный коллектив бывшей 87-й детской поликлиники перестал существовать. Остались единицы.

Источник: http://grigorov.pro/nas-zhdet-polnyj-razval-sistemy-zdravoohraneniya/

Печать