Митрополит Антоний (Храповицкий) объ именобожнической ереси.

На Аѳонѣ продолжаются ра́спри по поводу книги впа́вшаго въ прелесть схимонаха Иларіона: «На горахъ Кавказа», весьма́ сро́дной съ хлысто́вщиной, которая, какъ пожаръ, захватываетъ теперь всю Росію. Сущность этой хлысто́вской прелести заключается въ томъ, что какого-нибудь мужика, хитраго и чу́вственнаго, назовутъ воплотившимся Хрiстомъ и какую-нибудь скверную бабу Богородицей, и имъ покланяются, вмѣсто Бога, a затѣмъ предаю́тся, сва́льному грѣху. – Вотъ къ такому-то заблужденiю и направляетъ своихъ неразумныхъ послѣдователей о. Иларіонъ, самъ того, какъ мы надѣемся, не сознавая.

       Какимъ же образомъ? спросятъ читатели: вѣдь онъ только силит- ся доказать, будто въ имени Іисусъ самъ Богъ, что имя это и есть Богъ. Да! отвѣтимъ мы: только этого и надо хлыста́мъ: они назовутъ какого-нибудь мужика Іисусомъ или Хрiстомъ, a затѣмъ уже на основаніи неразумныхъ разсужденій Иларіона, и будутъ увѣрять всѣхъ, что онъ и есть Богъ. Такъ у нихъ одинъ Хрiстосъ Богъ былъ въ

      Москвѣ (Колоско́въ), другой въ Петербургѣ (Чу́риковъ), третiй въ Су́здалѣ (Стефа́нъ Подго́рный) и еще Богородица въ Ораніенба́умѣ, недавно уме́ршая отъ сифилиса Матрена Киселева, про́званная ими Порфи́ріей, a кромѣ того Михаилъ Архангелъ и Іоаннъ Креститель, въ видѣ здорове́нныхъ мужиковъ, которые около нея увивались.

       Кажется, надо прежде съ ума сойти, чтобы призна́ть въ этихъ преступныхъ личностяхъ Бога и Святыхъ, но вотъ къ ихъ услугамъ теперь книга о. Иларіона: если эти безпу́тные мужики и бабы носятъ имя Іисусъ, Богородица, Архангелъ, значитъ, они и суть таковы́е Небожи́тели, сошедшіе на землю, чтобы дурачить и обира́ть честно́й народъ.

       Особенно возмутительно то, что распространи́тели хлысто́вской ереси о богопоклоне́ніи именамъ, т.-е. звукамъ, начали теперь стараться поддерживать свои вы́мыслы вы́писками изъ Св. Писанія и Отцевъ, конечно, во́все не идущими къ дѣлу, но развѣ легко простымъ людямъ, да еще ожесточи́вшимся, понять эти подло́ги? Пусть же они прежде увидятъ изъ ниже помѣще́ннаго письма самого́ о. Иларіона, что въ 1908 году онъ и самъ сознавалъ, что ученіе его но́во измы́шленное, ни въ какомъ Отеческомъ писаніи не имѣ́ющееся. Къ выпискамъ о. Иларіона и его послѣдователей изъ Свящ. Книгъ мы еще возвратимся, а пока укажемъ снова на то, что всѣ эти выписки изъ древнихъ Отцовъ и новыхъ Богослововъ ни единымъ словомъ не упомпнаютъ объ исключительной Божественности имени Іисусъ, предпочти́тельной предъ прочими именами Божіими и Спасителя нашего: имя Іисусъ такъ же Свя́то, какъ и Хрiстосъ, Сынъ Божій, Спаситель, Эмману́илъ; также оно Священно, какъ имя Отца и Святаго Духа, имѣющихъ тоже разныя наименованія: Отецъ – Творецъ, Вседержитель, Господь, Ве́тхій де́ньми, а Святы́й Духъ – Утѣ́шитель, Освяти́тель и проч.

       Очень печально, что врагъ нашего спасенія заразилъ горды́нею и упрямствомъ Аѳонскихъ подвижниковъ, и нѣкоторыхъ изъ нихъ подви́гъ болѣе вѣрить самочи́нному пустыннику Иларіону, чѣмъ Св. Церкви, а Апостолъ Паνелъ ясно сказалъ намъ: есть лю́ди, смуща́ющіе васъ и жела́ющіе преврати́ть Благовѣствова́ніе Хрiсто́во. Но е́сли бы да́же мы, или́ А́нгелъ съ Не́ба сталъ благовѣствова́ть не то, что вы приня́ли, да бу́детъ ана́ѳема. Какъ пре́жде мы сказа́ли, такъ и тепе́рь; еще́ говорю́: кто благовѣству́етъ вамъ не то, что вы приня́ли, да бу́детъ ана́ѳема (Гал. 1:7-9). Вотъ э́та-та анаѳема и падаетъ на автора прилага́емаго письма, т.-е. на схимонаха Иларіона, который самъ признае́тся въ новоизмы́шленности своего ученія объ имени Іисусъ. Архіепископъ Антонiй (Храповицкiй). О книгѣ «На горахъ Кавказа». Письмо въ Редакцiю «Русскаго Инока».

Письмо автора книги «На горахъ Кавказа»

схимонаха Иларіона на Аѳонъ къ духовнику́ – іеросхимона́ху о. N.

       Назадъ тому четыре года – въ 1908 году – такъ писалъ онъ:

      «Войдите своимъ вниманіемъ въ коренное положеніе нашего произведенія. Не довѣряя своему разуму ищемъ у многихъ совѣта, но никто насъ не утоля́етъ: писалъ я къ тремъ Іера́рхамъ, и только одинъ отвѣтилъ (и то) укори́зненно. Ищите, говоритъ, разрѣшеніе своимъ вопросамъ по ихъ Догмати́ческой сторонѣ у Епископа Ѳеофа́на въ книгахъ, а по практической въ своемъ сердцѣ если оно смире́нно. Видимо уклонился отъ разрѣшенія.

       Положеніе Догмата, сдѣланное нами, важное, не обычное, чрезвыча́йное и въ такомъ видѣ, какъ мы его поста́вили, не встрѣчается нигдѣ, кромѣ какъ только у о. Іоанна Кронштадтскаго. И когда были въ Гли́нской пу́стыни и тамъ не встрѣтили ни въ комъ подтвержденiя своему мнѣнію, а еще два, бы́вшихъ тамъ академика, возстали сему́ рѣшительнымъ противорѣ́чіемъ…

       Но мы, утвержда́ясь на опытѣ сердечныхъ чувствъ, говоримъ, что: въ имени «Іисусъ» находится Самъ Господь нашъ Іисусъ Хрiстосъ всѣми Своими совершенствами, качествами и свойствами. А поэтому имя сіе́ «Іисусъ Хрiстосъ» есть Самъ Онъ дража́йшій Искупи́тель нашъ Господь. Какъ во пло́ти Хрiста – обита́ла вся полнота́ Божества́, такъ и здѣсь»…

       Какъ Вамъ сіе́ ви́дится? Разсудите и съ духовными отцы, какихъ только обрѣтете, посовѣтуйтесь о семъ добрѣ… Вѣ́дѣніе сіе́ очень важно для дѣ́лателей Іисусовой молитвы. Потому что тогда бываютъ всѣ чувства, нужныя для правильнаго теченія молитвы» Сообщилъ Святогорецъ Денасій.

 Какъ учитъ Св. Церковь объ именахъ Божіихъ.

(Выписки изъ Святыхъ Отцевъ и Церковныхъ Вѣроопредѣленій).

Имя и предметъ, имъ обозначаемый, не одно и то же.

       Иное – предметъ, по своей природѣ подлежа́щій названію, и иное – названіе, обозначающее предметъ. Бытіе́ – не одно и то же съ именова́ніемъ. (Свят. Григорiй Ни́сскiй. «Опроверженiе Евно́мія», кн. 12, ч. VI, стр. 373; 328).

       Всякое имя есть нѣ́который признакъ или знакъ какой-либо су́щности (стр. 495).

       Слова́ суть какъ бы тѣни предметовъ (стр. 325).

       Наименованія не изъ самаго́ естества проистекаютъ, но прилагаются къ предметамъ нашею мыслію (стр. 315, 323).

       Употребленіе словъ и именъ придумано послѣ сотворенія людей (стр. 329).

       Богъ есть Создатель вещей, а не именъ, не имѣющихъ существенности и соста́вленныхъ изъ звуковъ голоса и языка (стр. 373).

       Имена означаютъ только су́щности, а сами не суть су́щности (Свят. Василій Великій. «Опроверженiе на защити́тельную рѣчь нечест. Евно́мiя». М. 1857 ч. 3, стр. 153).

       У Бога нѣтъ ни голоса, ни вида, но Онъ выше о́бразовъ и звуковъ. (Свят. Іоаннъ Златоу́стъ. «Толкованiе на Еνангелiе отъ Іоанна», т. 8, стр. 268).

       Выраженіе: рече́ (Богъ) нисколько не указываетъ на голосъ и рѣчь Божію, но на волю Божію. (Свят. Григорiй Ни́сскій, ч. VI, стр. 356).

       Глаго́лы, я́же глаго́лю вамъ, духъ суть, сказалъ – духъ, вмѣсто того, чтобы сказать – духовные. (Св. Іоаннъ Златоу́стъ, 8, 310).

       Слова́ Хрістовы, тѣлесно произнесенныя, не суть су́щность Духа Святаго. (Свят. Григорiй Пала́ма. «2-е слово противъ латинянъ». У Игумена Моде́ста, стр. 42).

 Имена Божіи яви́лись послѣ созданія человѣка,

нужны только намъ, а не Богу, и сами по себѣ не Богъ.

       Не ради Бога, а ради насъ измы́шлены имена для усвоенiя понятія о Су́щемъ, т.-е. о Богѣ. (Свят. Григоргй Ни́сскій. VI, 331).

       Усвоя́емыя Богу имена неда́вни сравнительно съ Самимъ Богомъ, и́бо Богъ не есть рече́ніе и не въ голосѣ и звукѣ имѣетъ бытіе́ (стр. 324).

       Всякій умъ и слово безконечно далеки́ отъ Бога, чтобы быть Ему подобными. (Свят. Діони́сій Ареопаги́тъ. «О Небесной Іера́рхіи», стр. 9).

       А если имя Его стра́шно, то не гораздо ли болѣе самое́ существо Его? (Св. Іоаннъ Златоу́стъ, въ толк. на 110 Псало́мъ).

       Не Богъ еще то, что мы представляемъ себѣ подъ понятіемъ Бога, или чѣмъ мы Его изобразили, или чѣмъ описа́ло Его слово. (Свят. Григорiй Богословъ, Творенія, Москва, 1844 ч. 3, стр. 21).

       Мы не знаемъ имени, которое бы обнимало Божеское естество. А слово, посредствомъ имени объясняющее Божественное существо, подобно тому, кто собственною дла́нію думаетъ обнять все море (Свят. Григорiй Ни́сскій VI, 92; 332).

       Богъ не есть имя (Св. Іусти́нъ Мученикъ, «Аполо́гія». II, 6, М. 1864, стр. 120).

       Богъ не имя (Св. Іоаннъ Дамаски́нъ, «О мученiи Св. Вави́лы»).

 Іисусъ есть имя Сына Божія по плоти, принятое Имъ по воплощеніи.

       Іисусомъ на́званъ для того, чтобы подъ именемъ Іисусъ скрыть отъ діавола Его Божество. (Св. Іоаннъ Златоу́стъ ѴII, 18).

       Господь на́званъ Іисусомъ Хрістомъ потому, что облекся въ плоть. Іисусъ – имя Его по пло́ти. (II. 891).

       Господь при́нялъ названіе Хріста не до воплощенія, какъ лжеу́мствуютъ нѣкоторые… Слово тогда получило названіе Іисуса Хріста, когда Оно стало плотію (Св. Іоаннъ Дамаски́нъ. «Точное изложеніе Православной Вѣры», М. 1855, кн. IV, гл. 6, стр. 228-230).

       Iисусъ Хрістосъ – имя Сына Божія, а не всей Св. Тро́ицы. (Свят. Димитрiй Ростовскій. Твор., изд. Сойкина. СПб. 1910 г. стр. 78).

 Имена Божіи до́лжно почитать наравнѣ съ Св. Крестомъ и Иконами, а не какъ Самого Бога.

       Что имя Іисуса Хріста Распятаго, съ вѣрою произнесенное движеніемъ устъ, то же самое есть и знаме́ніе Креста, съ вѣрою сдѣланное движеніемъ руки или другимъ какимъ образомъ предста́вленное («Пространный Хрiстіанскiй Катихи́зисъ». «О Крещеніи». М. 1840 г. стр. 82).

       Имя Божіе называется Святы́мъ, конечно, не потому, что въ самы́хъ слога́хъ имѣетъ нѣ́кую освящающую силу, но потому, что Свя́то и чи́сто всякое свойство Божіе (Свят. Василій Великій, въ толкованіи на Псало́мъ 32).

       Ико́нное изображеніе указу́ется Еνангельскими Повѣствованіями, Еνангельское Повѣствованіе указу́ется ико́нными изображеніями. Че́ствовати ихъ не и́стиннымъ Богопочтеніемъ, е́же подоба́етъ Единому Бо́жескому Естеству, но… честь, воздава́емая о́бразу, переходитъ къ первоо́бразу. (Опредѣленіе VII Вселенскаго Собора).

       Вѣчная память вѣрующимъ, возвѣща́ющимъ… что одина́ковую приноситъ пользу, какъ посредствомъ слова возвѣще́ніе, такъ и посредствомъ иконъ Истины утвержденіе. Какъ о́чи зря́щихъ освящаются честны́ми ико́нами, такъ и уста освящаются слова́ми (Опредѣленіе Константинопольскаго Собора 842 года, читавшееся въ Недѣлю Православiя. «Сνно́дикъ въ Недѣлю Православія». Одесса 1893 г. стр. 6-7).

 О новомъ лжеученіи, обоготворяющемъ имена и объ «Аполо́гіи» Антонія Булато́вича.

       Книжка іеросхимонаха Антонія Булато́вича значительно разни́тся отъ книги схимонаха Иларіона «На горахъ Кавказа», въ защиту которой она написана. Схимонахъ Иларіонъ имѣлъ главною цѣлiю возвели́чить «Молитву Іисуcoвy» и убѣдить современиыхъ подвижииковъ исполнять это монашеское дѣ́ланіе, оставляемое нынѣ въ небреженіи. Цѣль, конечно, весьма́ почтенная, и все то, что написано Отцами объ Іисусовой молитвѣ, конечно, весьма́ полезно напомнить хрiстіанамъ, a тѣ монахи, которые вздумали бы унижа́ть значеніе Іисусовой молитвы и всякаго другого духовнаго дѣ́ланія, пре́даннаго Отцами, достойны всякаго осужденія. Однако, правое дѣло не нуждается въ непра́выхъ средствахъ и Оте́ческое Преда́ніе о молитвѣ Iису́совой имѣетъ достаточно истинныхъ до́водовъ въ свою пользу, чтобы не прибѣгать къ до́водамъ суевѣ́рнымъ.Къ сожалѣнію, старецъ Иларіонъ не избѣ́гъ послѣдняго, и ко многимъ Святооте́ческимъ спасительнымъ разсужденіямъ о пользѣ и значеніи молитвы Іисусовой нашелъ нужнымъ прибавить и свое мудрова́ніе, и суевѣрное и безсмысленное: онъ вздумалъ доказывать, что имя Іисусъ есть Самъ Богъ.

       Въ качествѣ доказательствъ такой мысли онъ привелъ слова о. Іоанна Кронштадтскаго о тѣсной свя́зи между именемъ и лицомъ, къ которому оно относится, будь это имя Божіе, Ангельское, Святого угодника или даже простого человѣка. Но изъ этого указанія слѣдовалъ бы только тотъ выводъ, что имя Іисусъ такъ же близко къ лицу Господа Іисуса Хрiста, какъ и всякое другое Его имя, и какъ имя всякаго человѣка къ тому человѣку. Никто, конечно, не станетъ утверждать, что, если я буду именовать имя своего отсутствующаго друга, то и другъ мои самъ будетъ здѣсь со мною; если же онъ услышитъ мой зовъ, то онъ или придетъ, или не придетъ ко мнѣ, но и я и онъ будемъ понимать, что ино́е есть онъ самъ, ино́е же произносимое имя. Однако, въ книгѣ схимонаха Иларіона, вопреки́ о. Іоанну Кронштадтскому, на котораго и онъ и Антоній Булато́вичъ, совершенно напрасно ссылаются. Божественное достоинство изъ всѣхъ именъ Господнихъ приписывается только имени Іисуса; въ книгѣ же Булато́вича оно приписывается именамъ Божіимъ вообще, но только именамъ Божіимъ. При всемъ желаніи защищать суевѣрное ученіе Иларіона, Булато́вичу пришлось совершенно его измѣнить, потому что во всѣхъ вы́пискахъ о. Иларіона не удалось найти ни одной, которая бы указала на преимущества имени Іисуса предъ прочими наименова́ніями нашего Господа.

       Спрашивается, зачѣмъ понадобилось схимонаху Иларіону распространять свое нелѣпое суевѣріе? Отвѣтъ на сіе́ неутѣшительный. Его ученіе связано съ глубокимъ приниже́ніемъ всѣхъ молитвенныхъ правилъ, кромѣ Іисусовой молитвы. Онъ заявляетъ, что усоверши́вшіеся въ ней не нуждаются въ чтеніи Псалти́ри, Утрени, Вечерни и прочихъ молитвословій, и приводить въ доказательство сего́ изреченіе препод. Калли́ста и Игнатія, имѣющее, однако, совершенно противоположный смыслъ. Нужно при семъ оговориться, что и въ книгѣ Иларіона и еще болѣе въ книгѣ Булато́вича почти всѣ Библе́йскія и Оте́ческія изреченія приводятся съ извращеннымъ толкованіемъ и, нерѣдко, въ извращенномъ даже изложеніи. – Итакъ, изреченіе Игнатія и Калли́ста гласитъ: «творя́й молитву Іисусову о правилѣ своемъ ника́коже да неради́тъ». Авторъ книги думаетъ, что славянскій языкъ, подобно рускому, двумя отрицаніями усиливаете отрицаніе и понимаетъ сіе́ изреченіе такъ: «творящій Iисусову молитву можетъ не радѣ́ть о своемъ правилѣ». Пусть онъ откроетъ Окто́ихъ и прочитаетъ 3-й воскресный экзапостила́рій: «я́ко Хрiсто́съ Воскре́се, никто́ же да не вѣ́руетъ». Если бы слова сіи́ были въ руской фразѣ, то они были бы свойственны только жида́мъ: «пусть никто не вѣритъ Воскресенію Хрiстову», но по-славянски, какъ и по-гречески, два отрицанія, есть утвержденіе, и слова́ Окто́иха воспреща́ютъ невѣріе Воскресенію Хрiстову, – веля́тъ всѣмъ вѣрить ему. Ра́вно и слова Игнатія и Калли́ста воспреща́ютъ отмѣнять или сокращать обычное и́ноческое правило ради Іисусовой молитвы и должны переводиться на рускую рѣчь такъ: «проходя́щій Іису́сову молитву да не пренебрега́етъ и́ноческимъ правиломъ».

       И не дай Богъ, чтобы пренебрега́лъ, добавимъ мы, потому что такой монахъ немину́емо впада́етъ въ прелесть. Послѣднее особенно опасно для послѣдователей Иларіона, и́бо сей старецъ поясняетъ, что подвижникъ только на первыхъ ступе́няхъ молитвеннаго дѣ́ланія повторяетъ Іисусову молитву устно и полностью; затѣмъ, усовершившись въ ней, онъ, становя́сь самъ выше всякаго прошенія, только славословитъ Іисуса призываніемъ Его имени: «Iису́се Хрiсте́», даже только: «Іису́се». Поднимаясь еще выше въ духовной жизни, онъ уже не имѣетъ нужды́ произносить и это слово, а сохраняетъ его въ своемъ сердцѣ, какъ постоянное сердечное достоя́ніе.

       Итакъ, что творитъ таковой совершенный монахъ? Въ церковь онъ не ходить, службъ Церковныхъ, Псалмо́въ и молитвъ не читаетъ, не читаетъ и молитвы Іисусовой, а только въ сердцѣ своемъ носить имя Іисуса. Не рискуетъ ли онъ просто забыть все свое монашество и, пребывая въ лѣ́ности и нерадѣніи, опра́вдывать свое омірще́ніе тѣмъ, что онъ въ сердцѣ носить имя Іисусово? – Или онъ достигъ уже такой степени, на которой и паденіе невозможно? Напрасно такъ думать! Преподобный Макарій Великій свидѣтельствуетъ, «что нѣ́которые отцы достигли такой степени совершенства, что уже творили чудеса, но потомъ, вознерадѣ́въ, пали [«Добротолю́біе», изд. Еп. Ѳеофа́на, стр. 273]. Паденіе возможно и для Великихъ столповъ подви́жничества, но, если послѣднее прохо́дится въ послуша́ніи и́ноческому уставу, то близость паденія легко обнару́живается въ нерадѣніи къ молитвѣ или въ отягоще́ніи е́ю, или въ раздражительномъ приня́тіи святыхъ послуша́ній; если же и молитву и послуша́нія подвижникъ призналъ для себя уже ненужными, то онъ самъ себѣ законъ, и все, что ему кажется хорошимъ, онъ почитаетъ Богодухнове́ннымъ, слѣдуя суему́дрію Иларіона, онъ убѣжденъ, что вмѣстѣ съ именемъ Iисуса въ немъ Ѵпоста́сно Богъ пребыва́етъ, а Богъ можетъ ли чему оши́бочному попусти́ть въ Своемъ сосудѣ? Конечно, нѣтъ, а посему́ все, что ему кажется законнымъ, и есть таково́. Въ этомъ заключается ученіе хлысто́въ. «Духу вѣ́руйте», говорятъ они, а духъ пребыва́етъ въ сердцахъ ихъ, духовныхъ хрiстіанъ, какими они себя почитаютъ за по́стную и дѣ́вственную жизнь, прису́щую имъ въ началѣ ихъ увлеченія. Затѣмъ, обольстившись мыслію, будто все, исходя́щее изъ ихъ се́рдца, идетъ отъ Свята́го Духа, они начинаютъ прислушиваться во время своихъ радѣ́ній къ тому, чего хочетъ ихъ озаренная душа? И если душа ихъ исполнена желанія блуда́, то они должны вѣрить, что и это скверное пожеланіе имъ внушаетъ духъ; и вотъ, гнуша́ясь въ обычное время даже брачнаго нескве́рнаго ло́жа, они сперва́ на радѣніяхъ своихъ предаю́тся неи́стовому смѣше́нію, а потомъ и безъ радѣ́ній творятъ то же самое. Итакъ, не напрасно мы въ «Рускомъ Инокѣ» предостерегали читателей книги Иларіона въ томъ, что она, обольщая подвижника измы́шленнымъ суевѣріемъ, ведетъ его къ пропасти хлысто́вщины. И мы знаемъ отъ Старцевъ высокой жизни, что самъ о. Иларіонъ, вопреки запрещенію настоятеля Но́во-Аѳо́нскаго монастыря покинулъ Св. оби́тель и послуша́ніе и самочи́нно содѣ́лался пусты́нникомъ.

       Къ сожалѣнію, наше, время есть время исключительнаго увлеченія хлысто́вствомъ и Рускаго Народа и Рускаго общества. Полное невѣріе отжило свой срокъ. Людямъ жутко стало жить внѣ общенія съ Небомъ, но приближаться къ нему путемъ у́зкимъ, путемъ Хрiстовымъ а́ще хо́щеши вни́ти въ Живо́тъ, соблюди́ За́повѣди, – это тоже для нихъ, развращенныхъ и разслабленныхъ, кажется не подъ силу. И вотъ они измышля́ютъ себѣ другіе пути приближенія къ Божеству́: сектантства, магнети́зма, необудди́зма, а наипа́че хлысто́вщины, какъ явленія, къ сожалѣнію, рускаго, нено́ваго. Хлысты́, подъ названіемъ іоанни́товъ, чу́риковцевъ, коло́сковцевъ, стефа́новцевъ, инноке́нтіевцевъ заполнили собою и о́бѣ столицы и Малоросію, Восточную и Западную, и Заволжье, и Сибирь. Они проникли и во многія обители – въ Ни́лову пу́стынь, въ монастыри Псковскіе, въ Су́здальскіе, въ Подо́льскіе, Олоне́цкіе и другіе.

       Еще недавно многихъ маловѣрующихъ людей общества, почита́вшихъ нравственное ученіе Хрiстіанства, смущало собственно ученіе о чудесномъ, а теперь напротивъ. Тѣ же, мало вѣрующіе въ дѣйствительныя чудеса люди, готовы вѣрить всякимъ измы́шленнымъ чудесамъ мошенниковъ-аферистовъ, лишь бы ослабить значеніе Заповѣдей Божіихъ о молитвѣ, послушанін и воздержаніи. Они съ жадностью набрасываются на все, что идетъ врозь со строгимъ ученіемъ Церкви, на все, что обѣщаетъ приближеніе Божества помимо Церковнаго благочестія и безъ напряженія нравственнаго. Вотъ почему и за ученіе Иларіона ухватились столь многіе: одни по слѣпой ревности и упрямству, a другіе по лѣности, сла́достно предвкуша́я, какъ они скоро дойдутъ до той степени совершенства, когда имъ можно будетъ и службъ Церковныхъ не выста́ивать, и никакихъ молитвъ не читать, а только «носить въ своемъ сердцѣ имя Іисуса».

       Неискренность послѣдователей Иларіона, а особенно Булато́вича, и его самого, обнаруживается изъ того, что они, не установивъ то́лкомъ собственнаго ученія, набрасываются на несогласныхъ съ ними, запугивая ихъ самихъ и вообще слушателей и читателей своихъ проклама́цій, обвиненіями въ аріа́нствѣ, т.-е. въ отрицаніи Божества Господа Іисуса Хрiста, въ отрицаніи молитвы Іисусовой и, вообще, всякаго духовнаго дѣ́ланія, въ превозношенiи своей схоласти́ческой учености, при отсутствіи духовнаго дѣ́ланія, въ превозношеніи своей схоласти́ческой учености, при отсутствіи духовнаго опыта, и такъ далѣе.

       На сіе́ отвѣчаемъ, что и Божество Іисуса Хрiста мы признае́мъ, и Іисусову молитву высоко́ чтимъ, и ученостiю не гордимся, а ставимъ ее ниже духовнаго опыта, но и въ книгѣ схимонаха Иларіона духовнаго опыта не видимъ, а самообольще́нное мечтаніе, и еще менѣе находимъ опыта духовнаго въ книгѣ Булато́вича, a обрѣта́емъ тамъ одно только словопре́ніе, т.-е. схола́стику, но безъ твердой логики, безъ знанія Св. Библіи и безъ пониманія греческаго языка, на который она ссылается.

       Книга Иларіо́на, которую мы прочитали въ Октябрѣ 1912 года, имѣетъ еще то преимущество предъ книжкой Булато́вича и его печатными проклама́ціями, что въ ней меньше сознательной лжи, сознательнаго извращенія текстовъ Священнаго Писанія н неискренняго запугиванія всѣхъ иномы́слящихъ съ авторомъ обвиненіями въ безбожіи и ереси. Еще незадолго до обнаро́дованія своей книги Иларіонъ и самъ сомнѣвался въ состоятельности своего измышле́нія о томъ, будто имя Іисусъ есть Самъ Богъ. Онъ писалъ Аѳонскому духовнику́ о семъ письмо, въ ко́емъ сознавался, что ученія сего онъ не обрѣлъ ни въ Священномъ Писаніи, ни у Отцевъ и просилъ о новомъ ученіи о́тзыва духовника́ (см. «Рускій Инокъ» 1912 года № 15, стр. 62-63). Духовни́къ отвѣтилъ ему неодобрительно; однако, увы, эта са́мая мысль, что онъ составилъ новый догматъ, и прельстила несчастнаго схи́мника: онъ впалъ въ такъ называемую «старческую прелесть».

       Мы высоко́ чтимъ монастырскихъ Старцевъ и опытныхъ отшельниковъ пустыни и всегда старались и́ноковъ-студентовъ подчинять ихъ руководству. Послуживъ въ разное время въ трехъ Академіяхъ, мы сбли́зили уча́щихся монаховъ со Старцами обителей – Валаа́мской, О́птиной, Седьміезе́рной, и сіе́ сближеніе Академій со Старцами утвердилось, слава Богу, и до сего дня. При всемъ томъ невозможно умолча́ть и о томъ наро́читомъ искушеніи или прелести, которымъ подвергаются старцы, вознерадѣ́вшіе о совершенствѣ. У всѣхъ свои искушенія: у юности – блудъ, у старости – корыстолю́біе, у Епископовъ – гордость и тщеславіе, а у старцевъ – измышля́ть свои уставы для увѣковѣ́ченія своей памяти въ обители. Такъ, въ одной обители по памяти старца прибавляютъ такую-то молитву къ правилу, въ другой снимаютъ клобуки́ при первомъ во́згласѣ іерея на Литургіи, въ третьей творятъ земной поклонъ при возглашеніи «Свята́я святы́мъ» и т.д. Не думаю, что устана́вливавшіе сіи́ обычаи старцы уже тѣмъ са́мымъ погрѣша́ли, но, если они при этомъ заботились о своей славѣ, о своей памяти, и мыслили себя подобными древнимъ Законоположи́телямъ чино́въ Церковныхъ, то это уже было бы полною прелестiю.

       Гораздо, болѣе, однако, погрѣша́ютъ тѣ, которые, подобно старцу Иларіону, стараются увѣковѣ́чить свою память измышле́ніемъ новыхъ догматовъ, и тѣмъ становятся на стезю́ Македо́нія, Евти́хія и Несто́рія, ко́ихъ память тоже не изгладится до Второго Пришествія Господа, но, память сія́ соединена́ не съ благословеніями, а съ проклятіями.

       И вотъ горькіе плоды́ такой знаменитости. Лучшія обители Аѳона сдѣлались мѣста́ми дракъ, увѣ́чій, бу́нтовъ противъ Церкви. Имя рускихъ сдѣлалось синонимомъ ереси на Аѳонѣ, и теперь возможно совершенное изгнаніе оттуда нашихъ соотечественниковъ. Все, что было среди нашего монашества непокорнаго, упрямаго, честолюбиваго и корыстолюби́ваго, ухватилось за новый безсмысленный догматъ и, мало даже думая о немъ, обрадовалось возможности отверга́ть нача́льство и злосло́вить высо́кія вла́сти (Іуд. 1:3), захватывать себѣ начальственное положеніе и растаскивать монастырскую казну. Все это и имѣло мѣсто въ Андре́евскомъ скиту́, а отча́сти и въ обители Св. Пантеле́ймона на Аѳонѣ. Конечно, если бы схимонахъ Иларіонъ не вы́думывалъ догматовъ, а только собиралъ Отеческія мысли о молитвѣ Іисусовои и увѣщева́лъ читателей спасаться по руководству Божественныхъ Отцевъ, то его книжка не распространилась бы такъ широко и имя его не повторялось бы столькими устами: но утѣши́тельно ли раздѣлять знаменитость А́рія и Евно́мія, – объ этомъ представляемъ теперь судить ему самому. Впрочемъ, и до сихъ сыно́въ поги́бельныхъ ему далеко: тѣ учили, хотя́ ложнымъ догматамъ, но все таки осмы́сленнымъ, a Иларіонъ и Булато́вичъ выставили такую мысль, которая подобна бреду сумасшедшихъ, какъ справедливо опредѣлилъ ихъ ученіе Вселенскій Патріархъ и Патріаршій Сνнодъ.

       Дѣйствительно, можно ли, не отказа́вшись отъ Хрiстiанства и отъ разума, повторять ихъ нелѣпое утвержденіе о томъ, будто имя Іисусъ есть Богъ? Мы признае́мъ, что имя Іисусъ есть Свяще́нное, Богомъ нарече́нное и возвѣще́нное Ангеломъ, имя, да́нное Богочеловѣку по Его вочеловѣ́ченіи (е́же бо бѣ, пребы́сть, и е́же не бѣ прія́тъ), но смѣшивать имя съ Самимъ Богомъ не есть ли то верхъ безумія? Что есть Богъ? Богъ есть Духъ, Вѣчный, Всеблагíй, Всевѣ́дущій, Вездѣсу́щій и прочая, еди́ный по существу, но тро́ичный въ Лицахъ [т.-е. Ли́чностяхъ, – прим.]. Значитъ, и имя Іисусъ есть не слово, не имя, а Духъ Вездѣсу́щій, Благíй, тро́ичный въ Лицахъ? Кто, кромѣ лишенныхъ разума, можетъ повторить такую нелѣпость? Или они скажутъ, что сіе́ имя есть самое́ Второе Лицо Святой Троицы и Богочеловѣкъ? Тогда пусть они призна́ютъ и другую нелѣпость, что имя сіе́ собезнача́льно Отцу, отъ Него предвѣ́чно рожде́нное, вочеловѣ́чившееся, распятое и Воскресшее. Была ли когда-нибудь ересь, дошедшая до такихъ безумныхъ вы́водовъ?

       Между тѣмъ, Антоній Булато́вичъ смѣло заявляетъ, что сіе́ ученіе содержится и въ Новомъ и въ Ветхомъ Завѣтѣ, что оно и въ Богослуженіи нашемъ, и въ писаніяхъ Оте́ческихъ. Самъ не вѣря тому, что онъ пишетъ, а желая только имѣть у себя средство для бунта въ обителяхъ Аѳонскихъ, сей писатель забылъ, что и Иларіонъ признае́тъ ученіе сіе́ но́вшествомъ, и заходитъ въ далеча́йшія де́бри суесловія, исправивъ своего учителя неправды только въ томъ, что призналъ ра́вное достоинство имени Іисусъ съ прочими наименованіями Господа, тогда какъ Иларіонъ только одному наименованію Іисусъ приписывалъ сверхъестественную силу.

       Зато сей подражатель новаго лжеученія гораздо иску́снѣе распространяетъ его, чѣмъ его первоначальникъ, и́бо много превосходитъ его хитростiю и наглостiю иумѣніемъ прельстить и запугать простодушныхъ рускихъ и́ноковъ. Итакъ, онъ прежде всего изобрѣлъ имя своимъ обличителямъ, прокричалъ вездѣ по газетамъ и въ своихъ прокламаціяхъ, разсылаемыхъ по всѣмъ обителямъ, что съ нимъ несогласны только еретики, ко́ихъ онъ и назвалъ безграмотнымъ прозвищемъ имебо́рцевъ, не зная даже того, что названія, сло́женныя съ этимъ словомъ, берутся отъ родительнаго падежа́, какъ напримѣръ, именосло́вное, а не имесло́вное, благословеніе. Впрочемъ, крайнее невѣжество Булато́вича ска́зывается на всѣхъ страницахъ его книги, когда ему приходится имѣть дѣло съ грамматикой, или философіей, или Богословіемъ. Однако, зная, что рускіе и́ноки, мало привыкшіе вникать въ ученіе Вѣры, будутъ почитать еретиками тѣхъ, на кого раньше удастся набросить такую кличку, особенно, если это сдѣлать смѣло и подъ видомъ ревности о Вѣрѣ, Антоній Булато́вичъ, прежде чѣмъ приступить къ изложенію своихъ мыслей, много страницъ посвящаетъ на ругательство тѣхъ, кто съ нимъ будетъ не согласенъ, и возво́дитъ на противниковъ новой ереси обвиненіе въ томъ, что имъ совершенно чу́ждо. Онъ утверждаетъ, будто Архіепископъ Антоній [Храповицкiй] и инокъ Хрiса́нѳъ возстали противъ ученія о. Иларіона объ «Умной молитвѣ» (стр. 3), будто они «отвергаютъ необходимость въ молитвѣ умно-сердечной заключать умъ въ слова призыва́емаго имени Господня» (стр. 9, значитъ, самую́-то молитву они признаю́тъ?), примѣняетъ къ нимъ пророчество Малахíи: прокляну́ благослове́ніе ва́ше (стр. 20) и кару, постигшую іудея, похули́вшаго имя Господне (146 стр.) и т.п. Довѣрчивый читатель – малограмотный и́нокъ – уже готовъ вѣрить, что писатель (т.-е. Булато́вичъ) дѣйствителыю защищаетъ Святую Вѣру отъ безбожниковъ, отрицающихъ Божество Іисуса Хрiста и богохульствующихъ.

       Затѣмъ, какъ бы ни была́ нелѣпа какая-либо ересь, но если она имѣетъ такую видимость, будто умножаетъ величіе Божіе, то многіе уже поэтому готовы ее принять. Вотъ почему та страна, которая болѣе другихъ имѣла ревности о благочестіи и о подвигахъ, т.-е. страна Егνпетская, вся увлеклась ересью Евти́хія и до сего дня пребываетъ въ у́захъ его лжеученія, въ узахъ монофизи́тства. Всякій хрiстіанинъ дорожитъ Вѣрою въ Іисуса Хрiста, какъ Бога, ра́внаго Отцу и Святому Духу. Евти́хій же, какъ бы желая еще бо́лѣе возвеличить Хрiста, на́чалъ учить, что Его Бо́жеское естество поглотило въ Немъ человѣческую су́щность и Онъ теперь только Богъ, а отрицавшихъ сіе́ онъ называете, несторіа́нами, аріа́нами, безбожниками и прочими. Мудрено́ ли, что ересь его охватила отшельниковъ и народы Егνпта и Абисси́ніи, и они досе́лѣ презираютъ Православныхъ, какъ унижа́ющихъ достоинство Сына Божія. Такимъ же миимымъ благочестіемъ сумѣли и латиня́не обольстить Западные народы, измы́сливъ въ недавнее время лжеученіе о «непорочномъ зачатіи» Пресвятой Богородицы отъ Іоаки́ма и А́нны, а несогласныхъ съ симъ нечестіемъ, т.-е. Православныхъ, они именуютъ врагами Богородицы и новыми несторіа́нами. Мудрено́ ли, что многіе прежніе малоросы-богословы, привыкшіе читать лати́нскія книги, при́няли это ученіе, какъ я́кобы возвели́чивающее Пресвятую Дѣву; даже рускіе старообрядцы, жившіе въ А́встріи, внесли сіе́ лжеученіе въ свои книги, а теперь и Московскіе раскольники защищаютъ его на миссіонерскихъ бесѣдахъ. Съ такимъ успѣхомъ распространяется всякая ересь, мня́щая возвели́чить различныя вѣрованія наши больше, чѣмъ то указано въ ученіи Церковномъ, и при томъ дѣйствующая наглою бранью противъ защитниковъ послѣдняго, обзывая ихъ именами прежнихъ еретико́въ и приписывая имъ различныя безбожныя мнѣнія, ко́ихъ они никогда не раздѣляли. Впрочемъ, этимъ не ограничиваются лживые, неискренніе пріемы писательства Антонія Булато́вича: они ска́зываются въ томъ, что онъ, приводя́, на каждой страницѣ своей книжки слова Священнаго Писанія или Святыхъ Оте́цъ и, конечно, не имѣя возможности привести ни одного изреченія, подтверждающаго его нелѣпую ересь, послѣ каждаго текста пишетъ въ скобкахъ: «слышите: вотъ что́ и вотъ что́ здѣсь ска́зано» и затѣмъ приводитъ поясненія, совершенно чу́ждыя смыслу священныхъ словъ: но неосвѣдомленный читатель готовъ думать, будто авторъ продолжаетъ читать слова Оте́ческія или Библейскія. Иногда же онъ такъ печатаетъ Оте́ческія изрече́нія, перемѣшивая ихъ съ собственными толкованіями, что и узнать невозможно, гдѣ оканчиваются, напримѣръ, слова Святаго Аѳана́сія Великаго (стр. 107) и начинаются слова Антонія Булато́вича. Святой Аѳанасій говоритъ, что Хрiстомъ, т.-е. Пома́занникомъ, кромѣ Господа Іисуса Хрiста, именова́лись и нѣ́которые человѣ́ки – избра́нники Божіи, но они были не истинными Хрiста́ми, а его проо́бразами: отецъ же Булато́вичъ отъ себя прибавляетъ, что и люди, именова́вшіеся Іису́сами, были не «истинные Іисусы», но прибавляетъ такъ, что читатель думаетъ, будто это слова́ Святого Аѳанасія, и́бо скобки онъ не заключаетъ въ своемъ толкованiи, а припи́сываете прямо: «стр. 374» (по твореніямъ якобы Св. Аѳанасія).

       Если бы читателю было видно, что это слова́ не Святаго Аѳанасія, a Антонія Булато́вича, то онъ по́нялъ бы ложность такого толкованія: вѣдь сло́во Пома́занникъ (Хрiстосъ), прило́женное къ Давиду и другимъ избра́нникамъ, есть не имя собственное, a указаніе званія (какъ бы са́на), которое давалъ Богъ Царямъ и Пророкамъ; имя же Іисусъ есть имя собственное, кромѣ ко́его никакого имени не имѣлъ ни Іисусъ Сынъ Сира́ховъ, ни Іисусъ сынъ Іоседе́ковъ, ни Іисусы въ Новомъ Завѣтѣ, ко́ихъ нѣсколько есть и на Аѳонѣ.

       Истина не нуждается въ такихъ непозволительныхъ пріемахъ или подлогахъ Святооте́ческихъ словъ, но Антонію Булато́вичу сіе́ было нужно, да́бы избавиться такимъ обманомъ отъ досаднаго указанія своихъ обличителей на то, что если самое́ имя Іисусъ есть Богъ, то богами надо называть и всѣхъ людей – носившихъ или носящихъ такое имя.

       Если бы мы пожелали привести всѣ примѣры совершенно произвольныхъ толкованій автора, противорѣчащихъ смыслу Откровенія, то пришлось бы вы́писать всю его книгу, потому что ихъ по нѣскольку на каждой страницѣ. Возьмите эту книгу и пересмотрите подобные наиболѣе характерные подло́ги смысла Священныхъ словъ: они на страницахъ: 7, 9, 10, 20, 23, 29, 31, 37, 38, 53, 85, 90, 92, 93, 96, 90, 97. 101, 109, 127, 128, 129, 131, 132, 136, 139, 141, 149, 150, 154, 155, 156, 159, 166, 169, 172, 173, 175, 176, 178, 180, 181 и 183-й. На многихъ изъ указанныхъ страницъ по два и по три подложныхъ толкованія, а всего во всей книжкѣ страницъ 189. Иногда нашъ писатель находитъ свои мысли объ имени Божіемъ и въ такихъ изреченіяхъ Св. Писанія, гдѣ даже во́все нѣтъ этого слова. См. стр. 6 и 7, 11, 20, 27, 33, 143.

Авторъ, впрочемъ, одинъ разъ и самъ проговорился въ томъ, что его ученіе совершенно чу́ждо Божественному Откровенію.  Набивъ страницы своей книжки натянутыми толкованіями Ветхаго Завѣта и чувствуя полное несоотвѣтствіе послѣднихъ Слову Божію, онъ отгова́ривается: «но можетъ быть кто возразить намъ: вы новое ученіе выдумываете (и возразитъ совершенно справедливо!), гдѣ у Святыхъ Отцевъ сказано, что Сынъ Божій есть Божіе Имя? (конечно, нигдѣ не сказано такой глупости). Ей ска́зано, мы уже приводили выше слова Пророка Исаіи, который назвалъ Сына Божія именемъ Бо́жіимъ (Ис. 30:27). Постараемся же и еще яснѣ́е показать, что «подъ именемъ Слово Божіе подразумѣвается и Имя Божіе». Далѣе авторъ приводить нѣсколько изреченій Оте́ческихъ, въ ко́ихъ Сынъ Божій по подобiю перваго Еνангельскаго зача́ла именуется Словомъ, но нигдѣ и никогда не именуется «именемъ Божіимъ». Слова́ же Пророка Исаіи, совершенно напрасно указанныя здѣсь Булато́вичемъ, читаются такъ: вотъ и́мя Госпо́дне иде́тъ и́здали, гори́тъ гнѣвъ Его́, и пла́мя Его́ сильно́, уста́ Его́ испо́лнены негодова́нія и проч.,что́бы развѣ́ять наро́ды до истоща́нія и пр. Здѣсь говорилось о мщеніи Божіемъ врагамъ Израиля и имя Божіе употреблено́ въ такомъ же смыслѣ, какъ «слава Божія», т.-е. просто вмѣсто слово Богъ. Ветхозавѣтные Пророки рѣдко дерза́ли говорить прямо о явленіи Бога, но вмѣсто сего страшнаго слова употребляли описа́тельное выраженіе «имя Божіе, слава Божія, Ангелъ Божій»; это извѣстно всякому, даже младшаго возраста семинаристу, а Булато́вичъ, наполнившій свою книгу всѣми такими выраженіями, которыя очень легко подобрать по алфавитному Библейскому словарю (и́зданному редакціей «Странника»), поступилъ съ ними такъ же, какъ древніе полуязычники – гностики со словами Библіи: «вѣ́ки, вѣ́ки вѣко́въ, во вся вѣ́ки». Слова эти не имѣютъ никакого особеннаго значенія, какъ только указывающія на вѣ́чность бытія́ Божія и Царства Хрiстова; однако, гностики слову «вѣкъ», по-гречески эо́нъ, прида́ли значеніе какъ бы нѣ́кіихъ божествъ, сочинили цѣлую исторію и іера́рхію этихъ эо́новъ, дѣлили ихъ на злыхъ и добрыхъ, а главнымъ эо́номъ призна́ли Сына Божія, и, вообще, измы́слили объ эо́нахъ цѣлую повѣсть, въ которой и заключалась ихъ нелѣпая вѣра взамѣнъ Вѣры въ то, что изло́жено въ нашемъ Сνмволѣ. И что же? Каждое свое нелѣпое измышле́ніе они осно́вывали на словахъ пророческихъ или апостольскихъ, въ ко́ихъ упоминалось слово вѣкъ, по-гречески эо́нъ, такъ что спорить съ этими сумасшедшими было не очень просто.

 

Сборник материалов по обличению имябожнической ереси